Впрочем, скоро и это потеряет значение. Судьба Вестероса и всего мира решится здесь — и не на море и не на земле.

А в воздухе.

Смауг примостился на гигантском уступе Драконьей Горы, чуть ниже жерла вулкана. Золотисто-красная чешуя блестела в лучах восходящего солнца, из пасти вырывались струйки дыма и языки пламени. На его спине, припав к острому гребню, сидела Рейнис. Чуть ниже, у входа в небольшую пещеру, сидел и Бран на своем летающем ковре. Время от времени к Трехглазому Ворону подлетали вороны обычные — чтобы вновь с хриплым карканьем унестись в сторону моря. Глаза и уши Брана, эти вороны видели много дальше людей и даже драконов — и они же первые увидели кружащее в небесах черное облако. Ветер донес до них хриплое карканье и Рейнис вопросительно посмотрела на Брана.

— Вороны, — процедил Бран, — Душелов рядом.

И в этот момент на горизонте появились паруса.

Сощурив глаза, Трехглазый Ворон наблюдал за флотом противника. Он попытался направить воронов ближе — но его птиц непрестанно атаковали крылатые твари Душелова. С хриплым карканьем две черные стаи атаковали друг друга: без устали работали острые когти и черные клювы, в воздухе витали серые и черные перья. Впрочем, вскоре корабли подошли настолько близко, что их было хорошо видно и простым взглядом. Бран признал легендарные галеи Браавоса, о двух, трех, а то и четырех сотнях весел. Все паруса выглядели достаточно однообразно, словно разделенные невидимой чертой на две половины — черную и белую. Посреди каждого паруса красовалось изображение огромного клыкастого черепа, также разделенного на две половины — черная на белой стороне и белая на черной. В глазницах были намалеваны красные пятна.

Корабли подходили все ближе, так что можно было видеть палубы утыканные скорпионами и катапультами, заряженными огненными снарядами. За браавосийскими галеями шли корабли Тироша, Мира и Лиса, тоже о двуустах и трестах сотнях весел, за ними скромно следовал немногочисленный флот Пентоса и Лората. Ну а замыкали строй массивные, уродливые корабли, напоминающие морских чудовищ — без сомнения, иббенийские китобои, переделанные под боевые суда. Бран знал, что низкорослых и волосатых полулюдей не стоит недооценивать — умелые моряки и храбрые воины, они могли свирепо драться, особенно когда чуяли выгоду.

Всего по приблизительным оценкам здесь собралось около семисот кораблей.

Ветер донес рев труб и рокот барабанов, звучавший словно свирепая воинская песнь, под которую вражеский флот устремился в атаку. Флот Таргариенов не принял боя — при таком подавляющем превосходстве это было бы самоубийством. Впрочем, некоторые корабли попытались обменяться с противником несколькими залпами и поэтому не успели отойти. Возмездие не заставило себя долго ждать: в ответ на пущенные снаряды, на королевский флот обрушился настоящий огненный шквал. Сразу заполыхало около дюжины кораблей, еще на десяти мечущиеся матросы пытались погасить объявшее паруса пламя, черпая воду из моря. Рыком левиафана проревело множество труб и новый залп уничтожил и эти суда. Крики несчастных заглушались свирепым боем барабанов, под который вражеский флот устремился на галеи под черным знаменем с красным драконом Изрядно потрепанный флот Таргариенов распался — те, кто находился ближе к Драконьему Камню, стремились добраться до родной гавани, остальные — наиболее быстроходные, уходили на запад в сторону Морского Рубежа.