— Да, доктор. Мне жаль, но он погиб. Мы смогли проследить этот момент по восстановленным записям камер в причальной галереи. Он успел вытолкнуть Вальрен обратно в коридор, прежде чем произошла разгерметизация. Этим он спас ей жизнь.

Немного помолчав, Том спросил. — Что с остальными ранеными?

— Ну, в целом всё будет хорошо. Не мне вам рассказывать, что в подобных ситуациях на космических кораблях раненых обычно гораздо меньше, чем погибших. Мы стабилизировали все самые тяжёлые случаи. Остальные классифицируются как группа «А плюс».

Классификация тяжести ранений была необходима, чтобы медицинский персонал знал, какими случаями им нужно заниматься в первую очередь. Группа «А» означала лёгкие ранения. «А плюс» — более тяжёлые, но при которых пациент мог самостоятельно передвигаться. Дальше классификация шла по нарастающей, от «Б» — тоесть людей требующих госпитализации, до группы «Е». Это была последняя группа. Её обозначение говорило, что его обладателям уже не помочь и следует сконцентрироваться на тех случаях, где ещё можно было что-то сделать. Многие врачи пытались помогать даже таким пациентам. Их совесть и чувство долга не позволяло им просто так взять и опустить руки. Они тратили на это силы, медикаменты и самый важный ресурс, которым располагали, время. Именно оно в большинстве случаев играло роль в ответе на вопрос, будет ли жить тот или иной человек.

И такие вот врачи как доктор Баркли, смогли заставить свою душу очерстветь. Смотреть на своих пациентов холодным взглядом, определяя, будет ли потраченое время стоить их усилий, или же можно будет принести куда больше пользы тем, кого ещё можно было спасти. Это было жестоко. Почти бесчеловечно, если посмотреть под определённым углом. И многие, в том числе и Мезая Баркли в тайне ненавидели себя за это. Ненавидели и продолжали делать своё дело, надеясь, что им не придётся делать этот выбор снова.

— Хорошо, доктор. Держите меня и Шендо в курсе. Если вам будет что-то необходимо, немедленно сообщайте мне об этом.

— Обязательно, Райн. Обязательно.

Том покинул медицинский отсек и остановился в коридоре. Прижавшись лбом к прохладной поверхности переборки, он глубоко вздохнул, стараясь себя успокоить. До недавнего времени, у него не было возможности обдумать произошедшее. Он действовал будто на автомате, постоянно принимая решение за решением. Действуя, реагируя на появляющиеся угрозы и справляясь с ними. Но сейчас, когда ситуация нормализовалась, время для него, казалось остановилось. Оно словно замедлилось и стало тягучим. До того момента, как несколько минут назад он перешагнул через порог медицинского отсека, он уверенно твердил сам себе, что хочет просто узнать о состоянии раненых лично.