Рев неведомых зверей повторился. Копья воинов чуть склонили свои наконечники. Видно было, что люди встревожены.

Заросли на той стороне моста после пожара восстановились на удивление быстро, закрыв, словно стеной низкие илистые берега, и приближающихся зверей не было видно в густой паутине листвы и ветвей. Лишь колыхались верхушки папоротников там, где они протаскивали свои тяжелые туши.

— Вот и гребенчуги, — уверенно сказал один из воинов, стоящих по эту сторону моста. На нем, также как и на сопровождавших его двух копьеносцах, был плащ бурого цвета с разводами поверх тусклой брони, но вооружен он был только мечом в простых потертых ножнах.

Дархаил напряг зрение и различил мелькающий среди листвы разноцветный хвост твари.

— Они ни разу не пытались пересечь мост, — заметил все тот же воин и Дархаил усмехнулся.

— Да они гораздо умнее, чем эти, — согласился он и перевел взгляд на двоих пленников со связанными за спиной руками. Они стояли перед ним на коленях. Сквозь прореху окровавленной рубахи на груди того из них, что выглядел старше, красовалась синяя татуированная эмблема Ножей.

Пленники, тяжело сопя, прислушивались к звукам леса и досадливо оскаливались. Они уже знали что им предстоит, но до сих пор не сломались и не просили пощады. Ножи всегда были очень трудным материалом.

— Материала у нас достаточно, Ирван, а зверушек… — Дархаил, подавив зевок, кивнул в сторону зарослей на том конце моста. — Зверушек надо кормить, потому что они для нас лучшие охранники.

Ирван чуть дернулся.

— Не принимай, пожалуйста, этого на свой счет! — тут же добавил Дархаил заметив недовольную гримасу воина.

Он сделал паузу.

— Тем более что эти… — Дархаил снова посмотрел на связанных адептов Ножей, — Эти ничего уже больше нам сказать не желают!

Слова его прозвучали как вопрос, и Ирван ударил ближайшего из Ножей под ребра, несильно… так чтобы он знал свое место и отвел, наконец, пышущий злобой взгляд.

— Давайте — перенесите их на ту сторону! — приказал Дархаил, испробовав последнюю попытку узнать, кто же направил Ножей в Штольни.

Пленников поставили на ноги, и охранники потащили их, было, за собой, но тот из них, что был старше, зло дернул плечом и просипел.

— Не тронь! Мы сами!

Воины остановились, а пленные продолжили свой последний путь и старший из них, чтобы подбодрить младшего напарника, засвистел какую-то бойкую ухарскую мелодию.

Папоротники на той стороне реки тут же задергались и зашумели в предвкушении.

Ирван, сдвинув шлем на затылок, почесал взмокший и зудящий от пота лоб. Процедура кормежки гребенчуг была привычной и рутинной. Ему было донельзя скучно и муторно от всего этого однообразия и хотелось вернуться в прохладные и сумрачные Штольни.