— О, да ты, красавица, похоже, признала меня! И даже догадалась о своей дальнейшей участи! Ты вспомнила, как меня зовут? Ну-ка, порадуй меня, скажи!

— Ме… Мета… — донеслись из скованного спазмами горла висящего в воздухе тела тихие хриплые звуки.

— Вижу, узнала! Молодец! — хищно улыбнулась девушка, зловеще раздвинув обезображенные шрамом губы, и ночную улицу Асуры залил звонкий серебристый женский смех.

Отсмеявшись, девушка вгляделась в лицо своей жертвы и уже вполне серьёзным голосом спросила:

— А что это ты, красавица, так ротик свой разеваешь? Имя моё можешь больше не называть — вижу, что оно тебе знакомо, так что кого молить о смерти — ты уже знаешь. Правда, что смерть твоя будет лёгкой — не обещаю, не люблю я лёгких смертей для таких подонков, как ты. Что, спросить о чём-то хочешь? Наверное, и разговаривать умеешь? Но ничего, недостаток этот мы с тобой быстро исправим! Не нужно тебе в борделе это умение — своим прекрасным ротиком ты там не разговаривать, а работать будешь. Поэтому дай-ка мне сюда свой язычок! Да не упрямься, только сама себе больнее сделаешь!

И, дождавшись, пока рот висящего перед ней тела раскроется в безмолвном крике, быстро протянула руку и, ухватив двумя пальцами красный трепещущий кусок плоти, резко дёрнула на себя, после чего, увернувшись от кровавых брызг, отбросила вырванный язык на грязные каменные уличные плиты. Рот бывшего вора, а теперь уже очередной кандидатуры в элитный бордель Асуры, тут же закрылся, и только выпученные глаза жертвы указывали на не слишком-то добровольное её участие в происходящем действе.

Тем временем, не отвлекаясь больше на разговоры, девушка споро освободила висящее перед ней тело от одежды, разрезав её на лоскуты неожиданно появившимися на пальцах острыми когтями, и сосредоточенно наводила на нём последние штрихи, подправляя мелкие огрехи. Плоть под её руками текла и меняла форму, как воск, и уже через десяток минут в воздухе перед Метаморфозой висело идеальное по своим формам и источающее волны сексуального желания молодое женское тело. Работа скульптора человеческих тел подошла к концу, и кровавая богиня, радостно рассмеявшись и потерев от удовольствия руки, заставила парящее тело лечь на землю, после чего надела на шею только что вылепленной живой скульптуры неожиданно возникший в её руках стальной рабский ошейник, нежно проворковав:

— Ну, вот и всё, красавица! Теперь ты можешь встать на ноги и посмотреть на плоды моего труда. Ты должна оценить мои усилия, ведь я так старалась, делая из тебя человека! Совершенного человека — такого, какого ты всегда рисовала в своих мечтах!