Обитатель караулки на некоторое время опешил, даже застыл, раскрыв рот. Только потом сообразил что ответить:

— Командование приказало, значитца, пароль! И нечего тут бабушку лохматить, а ежели не знаете, как кликну разводящего — мигом вспомните!

— Ты это. — Чернявый придвинулся ближе. — Не надо разводящего — что мы, сами не договоримся? Должен же понимать солдат солдата!

— Я-то понимаю, — продолжал упорствовать караульный. — Я все всегда понимаю, иначе бы не вы шастали в городе, а я. Знаю я таких, как вы: улизнете с побудки, приказ о патруле подделаете, и поминай, как звали до следующего утра. Хорошо, хоть дебоширить не будете, а то ж я помню, как позавчера!

Рядовой инквизитор и в самом деле понимал… и завидовал. Знавал он такие «патрули» — сам не раз хаживал, да вот незадача: попался на нарушении постного режима, предписанного согласно Уставу. Вот теперь и приходилось париться на входе. А как же хотелось в такой вот патруль-самоволку! Отдохнуть, попьянствовать в городе, пощупать девок!.. Но оставалось только мечтать и тщательно следить за соблюдением всех пунктов проклятого Устава, рвать глотку за букву — черного паучка на листе бумаги.

— Слышь, служивый, — патрульный наклонился ниже, поманил пальцем и перешел на заговорщицкий шепот: — Как звать-то тебя?

— Алекс.

— Оч приятно, Алекс, а я Валик, а это э-э…Марк.

— Крысобой что ли?

— Чё? А ладно. Короче, Алекс…

Чернявого самым нахальным образом прервали.

Позади, за ближним домом отчаянно взрыкнул мотор, натужно загудел, приближаясь.

Из-за угла, угрюмо вгрызаясь в разбитую дорогу, появился тяжелый грузовик с крытым брезентом кузовом. Заляпанный серо-зелеными пятнами, он покачивался на кочках, величественно приближалась. Закопченная решетка радиатора дышала жаром, клубы черного дыма от сгоревшего некачественного топлива — а другого здесь и не было — вырывались из задранных к небу черных труб.

Грубые, угловатые формы. Огромные круглые фары слепо таращатся с невообразимым презрением на любое препятствие, что может повстречаться тяжелой машине. Рубленая резина протекторов в половину человеческого роста.

Водитель, лысоватый крепыш в черном мундире-сутане, отчаянно вцепился в широченный руль, выкручивал его время от времени, стараясь сохранить прямое движение на развороченной дороге. Но грузовик то и дело кидался норовистым зверем в стороны; он, подобно кораблю на волнах, зарывался решетчатым носом, опасно кренился вправо-влево, но, на удивление, двигался вперед, порыкивая мощным двигателем и кашляя выхлопами. Водитель беззвучно шевелил губами: то ли молился, то ли матерился — понять было сложно.