— А город как называется?

— Штормштадт.

Войцех вопросительно посмотрел на Марко с Веллером. Пастушок скользнул взглядом по забинтованной голове моонструмца, с усилием сглотнул.

— Знаем такой. — Марко кивнул. — От границы рукой подать. Да и топливо можно попробовать найти. Там восстановили довоенные технологии — научились гнать из угля некое подобие бензина. Может нашей пташке и сойдет.

* * *

Мальчишку отпустили на все четыре стороны со строгим наказом никому о них не рассказывать. Подкинули для стимула пару серебряных марок. Правда, Марко настаивал избавиться от пастушка несколько иным способом, но под общим давлением Анджея, Войцеха и даже Веллера вынужден был согласиться на более милосердное решение. Но, когда они разбирали вещи из вертолета, отвел мальчишку в сторону и пообещал, что если тот кому-либо сболтнет хоть на грамм, найти и сначала переломать все пальцы, а после и руки с ногами. Закончить он обещал поджариванием гениталий и выдавливанием глаз. Пастушек страшно побледнел и, заикаясь, клятвенно заверил свое молчание. Марко ободряюще подмигнул, дал подзатыльника и отпустил его восвояси.

А вертолет… Черная туша на земле была слишком неповоротлива, чтобы спрятать ее в какое-нибудь укромное местечко. Анджей только демонтировал вооружение. Жалко было бросать подобную вещь — каждый чувствовал, что видят они его в последний раз. Поляк чуть не разрыдался: стоял, мял в руках черную инквизиторскую кепку и впервые в жизни у него не находилось слов, только раз протекла слеза по небритой щеке. Серой, как и весь окружающий мир.

Штормштадт, как и обещал пастушок, расположился совсем недалеко. Просто грязный маленький шахтерский городишко. Все, начиная от двухскатных крыш и бронзовых флюгеров и заканчивая жителями, постоянно куда спешащими, было покрыто тонким черным налетом. Угольная пыль царила здесь повсюду, каждое мгновение напоминая, что совсем недалеко и день, и ночь работают угольные шахты, как тянутся с сумрачных холмов возле города по узкоколейке вагоны, груженые блестящим антрацитом, а черные, словно черти рабочие загружают и разгружают их.

Тут же запершило в горле, руки, одежда и обувь покрылись цепкой черной пылью. Черные разводы проступили под глазами, тянулись вниз к подбородку. Бинт, скрывающий лицо Веллера, мигом посерел. Навязчивая вонь, смесь помоев, сгоревшего угля и какой-то незнакомой химии преследовала повсюду.

— Отвратное место! — резюмировал Анджей. — Пресвятой Конрад, ну почему я покинул родину?! Жил бы себе, механизмы починял — надо же так вляпаться!..