— Ты себя слышишь вообще? — Табас был вне себя. — Ты же сбрендил! Ты что, всерьёз думаешь, что ты бог?!

— Как и первые капитаны, — отмахнулся Айтер. — Давай смотреть по делам. Я уничтожил старое человечество, я населю Кронос заново, я научу людей, как жить дальше, к чему стремиться, дам им Идею. Чем не божественно?..

Табас смотрел в глубоко запавшие глаза сумасшедшего и не понимал, иронизирует он или говорит серьёзно.

— Спустись-ка с небес, — подал голос Ибар. — Если бы ты был богом, тебя нельзя было бы так легко убить.

— Да за что?! — воскликнул Папаша, закатывая глаза. — Что, неужели в тебе проснулась жалость к людям?

— А хотя бы и она, — ухмыльнулся Ибар. — Не зазнавайся. Не знаю, может, это и правда «шанс» сделал тебя таким, а может ты просто свихнулся. Ты — маньяк. Мало того, ты сделал нас своими соучастниками. И это нельзя просто так оставлять.

— …Сказал Ардеш-Мясник.

Ибар отшатнулся, словно от пощёчины.

— Я знаю всё про вас, — торжествующе воскликнул Айтер. — Всю подноготную. А ты, — повернулся он к Табасу, который как бы невзначай потянулся к оружию, — если хочешь поддержать своего дружка и убить меня, то задумайся, на той ли ты вообще стороне?..

Юноша уже сжался в предвкушении могучего удара, которым Ибар разбил бы Папаше череп.

— И как же моя подноготная сейчас может тебе помочь? — деловито поинтересовался он. — Может, она умеет останавливать пули? Чем биография давным-давно погибшего Ардеша-Мясника спасёт тебя? — чем дальше, тем больше в голосе Ибара проступали знакомые нотки: так же он говорил с татуированным здоровяком в тренировочном лагере, прежде чем сломал ему обе руки. И Айтер, похоже, тоже вспомнил это — у него начали мелко подрагивать колени.

— Тем, что, судя по биографии Ардеша-Мясника, ты можешь стать моим союзником.

Лицо Ибара вытянулось.

— Что-о? Это ты сейчас меня так вербовать собрался?..

— Нет. Никакой вербовки, всё по-честному. Больше нет ни Армстронга, ни Адмет, а если и есть, то скоро точно не будет. Только мы трое остались. И мне нужна будет ваша помощь. Предстоит очень много работы, которую будет сложно осилить в одиночку.

— А ты наглец, — засмеялся Ибар.

Табас вспомнил, как их недавно обвели вокруг пальца, и подумал, что если Айтер говорит, что он честен, то это самый верный знак того, что надо быть начеку.

— Ты, как никто другой, должен меня понимать, — продолжил он. — Твоя биография буквально кричит о том, что ты считал человеческие головы самой удобной дорогой к цели. Начать войну на стороне одного Дома, а закончить в рядах врага, причём быть безжалостным, как к тем, так и к другим. Выжечь родной город из-за подозрения в укрывательстве партизан. Расстреливать сотнями, вешать, распинать, связывать и давить танками, вычищать огромные пространства от людей — думаешь, это намного хуже того, что сделал я?.. Уж кто-кто, а ты точно должен понимать, что жестокость может быть оправдана целью, ради которой она творится.