Когда сомнений в том, что они ушли, не осталось, Джай едва не свалился с ног.

– Во имя всех богов! Я был уверен, что он меня узнает!

Голова Казима тоже кружилась от облегчения.

– Как и я. Не будь у тебя бороды, он бы точно тебя вспомнил. А мне оставалось лишь молиться, что грязи и тюрбана будет достаточно! – Он сердито посмотрел на ворота, куда с любопытством заглядывали члены выпровоженной чуть ранее семьи. – Почему Рашид не мог просто похитить ее отсюда?

Джай положил руку ему на плечо:

– Терпение, Казим: у нас все получится. Ты слышал Гурию: она сможет провести нас в Казу Мейрос.

– Да, я ее слышал. – Сердце юноши горело в груди. – Бьюсь об заклад, Рашид не помог сегодня потому, что так бы ему не представилось возможности убить Мейроса.

Джай взглянул на него.

– Они не могут планировать это всерьез, – прошептал он.

– Лучше бы им этого не делать, потому что я – планирую! – произнес Казим пылко. Подняв глаза вверх, он поклялся: – Да услышит меня Ахм: я проклинаю Антонина Мейроса. Он умрет от моей руки. Клянусь.

Гурия переговорила с Казимом и Джаем за день до того, когда они должны были впервые посетить Казу Мейрос. Она показала им ладонь левой руки, на которой виднелся странный узор.

– Видите эти линии? Они позволяют мне открывать двери, отделяющие части дома одну от другой. Я могу ходить в большинство мест, но не в комнаты Мейроса; туда допущена только Рамита. Однако у меня есть план. Мейрос говорит, что мы можем использовать часть внутреннего дворика в качестве святилища. Мы водили Омпрасада в комнату Рамиты, чтобы помыться, так что я уверена, что вас мы тоже сможем туда провести – если вы будете выглядеть безобидно, разумеется. Поэтому позаботьтесь об этом. А еще вы должны быть осторожны.

Казим знал, как Гурия любила роскошь, поэтому ее активная помощь лучше любых слов свидетельствовала о том, как она любит их с Рамитой.

– Ахм вознаградит тебя, сестра, – произнес он с благодарностью.

На следующее утро они, ссутуленные и с измазанными пеплом лицами, ковыляли рядом с умиротворенным Омпрасадом. Эмир Рашид поговорил со старым пандитом, и теперь тот искренне считал Джая и Казима своими учениками. Иногда при взгляде на них на его рассеянном лице читалось замешательство, однако ганджи и фенни было достаточно, чтобы он об этом особо не задумывался.

У ворот Казы Мейрос их оглядел лично Йос Кляйн. Впрочем, он не слишком внимательно всматривался в их лица, похоже, вновь не узнав ни Казима, ни Джая. Стражник с каменным лицом обыскал их на предмет оружия, однако они были не настолько глупы, чтобы брать его с собой. Наконец их пропустили, и мысли Казима вновь устремились к Рамите, о которой он думал всю прошедшую бессонную ночь. Его мужское достоинство вновь напряглось.