– Арак. Выпей немного. – Опустившись на колени у нее за спиной, Гурия обняла ее. – Ты в порядке?

Рамита кивнула:

– Думаю, да. Я лишь хотела поговорить с ним, возможно, поцеловать его, но в следующее мгновение уже была под ним. Это было… чудесно. Глупо, но чудесно.

Отхлебнув арака, она пошатнулась и заморгала.

– Молодчина, – мурлыкнула Гурия. – Это гораздо лучше, чем твой ужасный муж.

Рамита старалась об этом не думать.

– Что, если он почувствует? – сумела она произнести наконец.

– Не волнуйся, Мита. Ты сама знаешь, что он научил тебя скрывать свои мысли. Все будет в порядке – просто думай о других вещах. – Гурия захихикала. – Даже если он сам тебя возьмет.

– Гурия, это не игра. Амтехцы за измену забивают женщин камнями. Даже подумать боюсь, что за это могут сделать маги… Я так боюсь…

– Не переживай! – утешала ее Гурия. Она не отходила от Рамиты, пока та купалась, а затем, отведя ее, завернутую в полотенца, в спальню и уложив в постель, пела ей колыбельные. – Я скажу твоему мужу, чтобы он тебя не тревожил, – прошептала она, увидев, что Рамита наконец уснула. – Пусть тебе снятся сладкие сны о твоем любовнике, которого ты завтра увидишь вновь.

Это был самый страшный момент в жизни Казима. На следующее утро, войдя в Казу Мейрос, он услышал хриплый голос у себя за спиной. Горло юноши сжало.

– Кто это, жена? – произнес голос на рондийском. – Где старый жрец?

Его скрипучий звук едва не заставил Казима броситься наутек. Сам Антонин Мейрос!

– Это его ученики, повелитель, – ответила Рамита кротко, взглянув на Казима и Джая.

Ноги молодых людей сами собой подкосились, и они упали на колени. Он узнает. Так или иначе, но он точно узнает, и тогда…

Они услышали, как старик вздохнул.

– Моя репутация вновь меня опережает. Вставайте, вы двое, – сказал он, едва взглянув на юношей. – Ты говоришь, что эти дураки должны приходить сюда каждый день до конца недели? – Голос старого ядугары был полон скепсиса. – Скорее всего, им просто хочется бесплатной еды.