Светлый фон

– Дай-ка я, парень.

Старик осторожно положил Рамона на каменный пол и поднял руки, с которых посыпались бусины жидкой энергии – высвободившаяся сила Вознесшегося. Генерал сбросил наложенные на него руны оков. Окровавленный арбалетный болт исчез, а на раны полился жидкий свет, успокаивая опаленную кожу. Наконец, Рамон со стоном обмяк, и Лангстрит окутал его коконом из гнозиса, щитов и оберегов.

Затем генерал обернулся к Аларону:

– Нам нужно уходить, парень.

– Рамон еще жив – мы должны забрать его!

Несмотря на дефицит времени, взгляд Лангстрита оставался терпеливым. За его спиной Мюрен, не отрывая глаз от защищенного оберегами люка, поставил Цим на ноги.

– Сейчас ты не можешь ему помочь. Он выживет, если не получит новых ранений, но больше я ничего не могу сделать. Однако его нельзя передвигать, а мы должны уходить, иначе Вульт схватит нас всех. Ты можешь остаться, если хочешь, или можешь пойти с нами, чтобы сражаться. Мне жаль, но такова реальность.

Пристальный взгляд генерала заставил Аларона невольно вздрогнуть. Он растерянно посмотрел на Рамона.

– Но мы не можем оставить его Вульту…

– Если мы все уйдем, Вульт последует за нами. Если нам удастся взять верх, мы вернемся за ним. Но если даже один из нас останется, захватят и Рамона, и его.

– Мой отец рассказывал, что вы никогда не бросали раненых на поле боя!

Лангстрит поморщился:

– Это лишь баллады и лирика, пацан. На войне любой выбор – зло.

Земля над ними тряслась, а на их головы сыпались пыль и мелкие камешки.

– Сир, мы должны уходить! – крикнул стоявший под люком Мюрен. Его голос звучал напряженно, а руки без устали плели новые щиты. Вверху искрился ослепительно-яркий свет. – Там не меньше четырех магов!

должны

Цим схватила Аларона за руку.

– Аларон, пойдем. – Ее лицо стало твердым как алмаз. – К сожалению, Рамон выбыл. Ты с нами или нет?

пойдем

Юноша выдернул свою руку, разрываясь надвое. Настоящий герой знал бы, что делать: если это было бы правильно, он остался бы со своим другом – либо, если нет, продолжил бы свой путь до самого конца. Но он бы это знал.