Недоволен чертяка, что не получилось сбить цену, но и не отказывается, понимая, что свои пятьдесят-семьдесят процентов все равно сделает.
Это конечно не двукратный навар, но и так ничего, — читалось в грустных глазах толстяка.
— Отлично, значит договорились.
Мы ударили по рукам. На мой банковский счет скакнул миллион кредов. Идея рассрочки мною была отвергнута сразу, так что пришлось пухляку залезать в краткосрочный кредит для обеспечения сделки. Что примечательно, обслуживался он в том же Первом колониальном банке, что и я.
Ничего, выкрутится. И сделает свой гешефт, когда перепродаст стазис-камеры с неплохой наценкой. С учетом допов сделать это будет несложно.
Иронично, что за капсулы удалось выручить на четверть больше, чем за сам корабль. И как предусмотрительно оказалось с моей стороны приказать Солу сгрузить их сразу по прибытии на отдельный склад.
С другой стороны, посудина не имела на борту ничего экстраординарного, кроме глубоко модифицированных двигателей. Плюс не стоило забывать о вшитых на аппаратном уровне чертовых идентификаторов принадлежности к Фармген.
Все стандарт: корпус, обшивка, энергоустановка, электронная начинка, комп-терминалы. Это же не новейший боевой крейсер, спущенный только что со стапелей, а обычная переделанная прогулочная яхта или что-то вроде того. Короче дешевка, оснащенная мощными двигателями.
Предполагаю, кто-то в Фармген из отдела снабжения неплохо наварился, организовывая «корабль спасения». Вместо современного межсистемника, купил рухлядь, руководствуясь принципом: и так сойдет, небось и не пригодится.
По такому же принципу брали пилота: зеленого новичка, только недавно получившего лицензию звездолетчика.
Так что, семьсот пятьдесят не так уж и мало, могли и этого не получить.
Поймав себя на том, что пытаюсь оправдать самого себя за то, что не смог уговорить корпа на большую сумму за межсистемник, я усмехнулся. Жадность Уилара Ханта не знала границ.
— До встречи.
Получив деньги, передал электронный ключ на склад толстяку и направился прочь. Громила проводил меня угрюмым взглядом, его бесила собственная осторожность и сейчас бугай раздумывал, не сделал ли он ошибку, поддавшись мимолетному страху.
Проходя мимо, я окинул крупную фигуру безэмоциональным взглядом, так обычно смотрят на мертвецов и на другие бездушные вещи.
Он понял намек и не стал задираться, в последний миг изображая героя. Крупная физиономия приняла скучающий вид. Бык невзначай шагнул в сторону, освобождая дорогу.