– А то, что я тогда тоже под суд пойду!

– Отставить… – сказал Берестянский.

– А вот хрен – оставить! Мы уже – вне закона! Что хочу, то и делаю! Я тоже стрелял! Пусть и меня судят тогда, заодно! И я стрелял!

– И я – вдруг сказал Царек – и я тоже стрелял.

– Да вы чо? – попытался осадить своих Берестянский.

– И я.

– И я.

– И я…

– Оставить. Вы, мать вашу, подразделение полиции! Вы закону служите!

– А что такое закон, командир? – спросил Казак – что такое закон, скажи? Это когда нас – можно, а нам – ни – ни. Это – закон?

В этот момент – Берестянский осознал, что своим поступком – превратил подчиненное ему подразделение ОМОН в вооруженную и особо опасную банду. И отступать – уже поздно. Некуда отступать. Все.

– Так…

Молчание было таким страшным, что боялись даже дыхнуть.

– Что делать будем? К границе двинем? Махновщину тут разведем? Бандитами как эти станем? Что – будем делать?

– На Украину рванем. – вдруг сказал Свояк, еще один из ОМОНовцев – а что. Дело благое, наши с врагом бьются. У нас – какое-никакое оружие есть, две машины есть, опыт есть. Как отобьем Украину – так там и останемся, в России нам делать нечего. А погибнем – так тому и быть, значит, судьба такая. Как считаете?

– Бред… – сказал Берестянский – нас там только и не хватало.

– А нас и не хватало, старшой – снова начал Казак – там вообще людей не хватает. Каждый нужен. А мы все же – не очкарики, боевое подразделение со снаряжением. Или в тюрьму или туда идти. Ну, командир?

ОМОНовцы молчали, но не враждебно.

– Тебя как зовут? – спросил Берестянский у гвардейца.

– Николаем. С Перми я.