– Ясно. Тогда я сам.

– Как прикажешь, Старший.

– Помнишь ту деревню под Волоколамском, Ласс? – вдруг спросил Степан, глухо покашляв в кулак. – Те сами выбрали, быть им людьми или… А этих… за что? И нам за что такая радость? Особый взвод… чтоб нам всем ни дна ни покрышки. Последний резерв…

– Сюда придут другие из твоего рода. Другие люди, – сказал вдогонку альв.

Нефедов замер и обернулся, перестав материться.

– Ага, – сказал он. – Потом сразу наступит рай земной и полная красота. За этим нас и прислали. И построят они здесь, конечно, завод по производству детских колясок!

Старшина выдернул из чехла финку и начал спускаться в погреб.

Россия. Новосибирск. Наши дни

Россия. Новосибирск. Наши дни

– Эх, сейчас бы Новый год! – потянулся во весь свой богатырский рост Олег Горобец, краса и гордость университетской баскетбольной команды. – Тазик оливье, снежок, лыжи, коньки, катание с горок…

– Снегурочка, – ехидно подсказала Зейнур, – в костюме из магазина для взрослых. В обтяжку.

– Злая ты, Зейнур. Нечуткая совсем, – сокрушенно сказал Олег. – Вот что значит освобожденная женщина Востока. Зачем мне какая-то там Снегурочка, если есть ты? Поставишь меня на табурет, попросишь прочитать стишок…

– А потом выбьет табурет из-под ног и оставит висеть, – невозмутимо добавила Ангела Румкорф. – Прекрасная смерть от рук красивой девушки, да.

Горобец вздрогнул от неожиданности.

– Да что ж такое, Ангела Викторовна! – возмутился он. – Вы прямо как ниндзя! Подкрадываетесь бесшумно.