– Да так, просто спросил, – отозвался старик. Потом встал с лавочки и посмотрел на старшину.

– Где они все, Степан Матвеич? Откуда приходили?

Нефедов не удивился вопросу. Он спокойно встал и прошелся взад-вперед по колее. Пожал плечами.

– Приходили, говоришь… Они и не уходили никуда. Здесь они. Все со мной. Я – это особый взвод, Файзулла. А особый взвод – это я. Им всем возвращаться было некуда, никто их не ждал, и клятву они давали лично мне. Служить до смерти.

– А потом? – спросил Файзулла.

– И потом тоже.

Он помолчал.

– Никто нас не спрашивал, Файзулла, – сказал Степан Нефедов мягко. – Ни их, ни меня. Я даже не знаю сам, как так вышло. Пока нужны – работаем. Как перестанем быть нужны – разойдемся, кто куда. Это как в сказке: кто-кто в теремочке живет? Лучше не заглядывать в теремочек-то, там целая казарма уже.

– А я? – обида прорвалась в голосе Якупова. – Я-то как же без вас, почему? Старый был, да?

– А ты помнишь, чем от остальных отличался, Файзулла? – все так же мягко ответил Нефедов. – Ну?

– Я… – старик сглотнул и закрыл лицо узловатой высохшей ладонью в темных старческих точках. – Я… нет, не старый. Не один я был, потому что, да?

– Видишь, сам все понимаешь. Семья у тебя была, рядовой, – кивнул старшина, – до войны. Семья, дом, родные. Куда вернуться можно. Мы ведь тебя случайно подобрали в самом начале, ты как мертвый был. Никого из твоей части не оказалось больше в живых, после того как под Волоколамском по вам «Зеркалом Одина» шарахнули. Да там вообще никого не было километров на десять, даже микробов… Чего там Никифорову показалось – черт его знает, только это он настоял на своем: тащите, мол, его. Подобрали тебя, оживили, альвы ледяной осколок из головы вытащили. Болит висок-то, а?

– Да как погода меняется, хоть криком кричи, – вздохнул Файзулла.

– Ну вот. Болит, зато живой. Тебя тогда, считай, через «не могу» спасли. А потом, в сорок седьмом после того штурма в Хороге – я тебя отпустил, своей властью, мимо всякого другого начальства, даже Иванцову не доложился. Списал вчистую. Перед этим, правда, подлатать пришлось во второй раз. Удивляешься, почему такой долгожитель, рядовой Якупов? Так это не ты, это я долгожитель. Я за тебя должок тогда отдал. Какой – не скажу.

Файзулла Якупов мучительно пытался вспомнить то, что случилось в Хороге. Снова резко заболел висок, а еще – словно горячей бритвой резануло поперек груди и через спину наискось, от плеча к бедру. Что… же… было… что…

– Отставить! – голос Нефедова в один миг разрушил накатывающую боль и дурноту. – Нечего тебе это вспоминать, понял? Это приказ, Файзулла. Ты же мне всегда верил без лишних вопросов, верно?