Наступила зловещая тишина. Все присутствующие хмуро рассматривали Вик; Броуд медленно расцепил свои огромные лапищи, и татуировки лестничника на его костяшках задвигались, когда он стиснул кулаки. Она знала, что сейчас тот момент, когда ее жизнь висит на волоске. Но он был для нее далеко не первым.

– Вопросы верности – такая запутанная штука в последнее время! – Подцепив ногой кресло, она уселась во главе стола и поглядела Савин прямо в глаза: – Мне нравится думать, что я ни разу не подвела вашего отца. Он вытащил меня из лагерей. Я была у него в долгу. Но теперь его больше нет.

На напудренном лице Савин промелькнула тень сомнения:

– Как это нет?

Она еще не знала. Это удачно. Неожиданное известие может сбить ее с толку.

– Вашему отцу пришлось подать в отставку. После того как разошлись новости об этой… маленькой эскападе. Он вернулся в свое загородное поместье, собирается писать книгу о фехтовании. Ваша мать считает, что сельский воздух может пойти ему на пользу. По крайней мере, она так говорит. – Это звучало правдиво, поскольку было правдой. Вик взяла вилку и, потянувшись через стол, подцепила колбаску с общего блюда. – Теперь у нас архилектор Пайк.

Она заметила, как заиграли желваки на скулах Броуда. Увидела, как его огромные кулаки сжались крепче. Это тоже было неплохо: его отвлечет гнев, а Савин – чувство вины, а Вик тем временем сможет на виду у всех пройти к своей цели.

– Я была в долгу у вашего отца, – продолжала она, – но Пайку я не должна ничего. Лорду-маршалу Бринту нужен был человек, чтобы отвезти послание. Кто-то, кто сможет проскользнуть через заставы. И не погнушается для этого солгать.

Она махнула вилкой в сторону окна:

– Судя по тому, сколько народу я миновала по пути сюда, нынешнее правительство доживает последние дни. – Она откусила кусок колбасы и улыбнулась, жуя. – Если лагеря меня чему-то и научили, так это никогда не отказываться поесть, когда есть возможность. Но и еще одному: всегда держаться вместе с победителями.

Она чувствовала, что понемногу убеждает их. Когда ты хочешь, чтобы человек тебе поверил, его необходимо подтолкнуть. В конце концов, признать, что ты дал себя обмануть, – все равно что признать себя глупцом. Кому понравится так думать о себе?

– Однако ваши подозрения можно понять, – добавила она. – На кону стоит очень многое. Поэтому лорд-маршал дал мне вот это.

И она стащила с пальца кольцо Бринта, бросив его на блюдо с колбасками. Савин, хмурясь, поднесла его к свету с видом человека, которому доводилось оценивать множество драгоценных украшений.