Как часто бывает с головоломками, после того, как Вик угадала ответ, она уже не могла понять, почему не увидела его сразу. Это она угодила здесь в ловушку. Она единственная.

– Вы – Ткач! – выговорила она.

– Это имя, которое я временами использую.

Пайк повел рукой, указывая на старые здания в пятнах сажи, стоявшие вокруг площади, и на новые трубы, возвышавшиеся за их крышами.

– Так много изменилось с тех пор, как я был здесь наставником. Богатые стали еще богаче, а бедные… ну вы и сами видели. Вы жили среди них. Если сердце нации раскрывается в ее тюрьмах, то и вы, и я могли видеть сердце Союза, и мы оба знаем, что оно прогнило. Еще в лагерях я понял, что эту гниль необходимо выжечь. Но только прибыв в Вальбек, я начал мечтать о том… – он прикрыл глаза и глубоко втянул воздух через нос, – …что именно я буду тем, кто это сделает.

Судья выхватила у одного из стражников зажженный факел, и его пламя заплясало в уголках ее черных глаз.

– Так мы можем начинать?

– Я не говорю, что мы можем. – Пайк наклонился к ней: – Я говорю, что мы должны!

– Ха!

С восторженным смешком Судья затанцевала вверх по ступеням, к открытым дверям банка.

– Вы проделали долгое путешествие, сестра Виктарина. – Ризинау положил на ее колено мягкую ладонь. – Возможно, вам стоит спешиться?

Вик осторожно глянула по сторонам, больше из привычки, чем почему-либо еще, – но никакой безумный бросок, даже на лошади, не помог бы ей выбраться отсюда. Она перекинула ногу через седло и спрыгнула на камни площади.

– Я назвал собранных мной единомышленников ломателями, – продолжал Пайк, наблюдая, как Судья подносит факел к пропитанным маслом деревянным панелям банковских дверей. – Не потому, что мы собирались ломать машины, хотя и это мы тоже делали, но потому, что мы собирались сломать государственную машину Союза. Сломать и построить новую. Лучшую.

Языки пламени взвились, принявшись лизать новенькую каменную кладку «Валинта и Балка», и собравшиеся на площади ломатели разразились громкими одобрительными криками.

– Банки обвились вокруг нации, как плющ вокруг дерева, высасывая из нее всю жизнь, извращая все вокруг себя. Поэтому вполне уместно, если разрушение начнется с этого монумента, воздвигнутого в честь эксплуатации. Но оно этим не закончится. – Он повернулся к Вик: – Восстание, которого так боялся Закрытый совет… уже произошло.

– Три дня назад, – подтвердил Ризинау, восторженно потирая руки, – пока король Орсо одерживал свою великую победу над мятежниками. Они хотели, чтобы мы отвлекли королевских слуг, чтобы развязать им руки, а получилось так, что это они отвлекли королевских слуг, развязав руки нам!