Я сидел в кресле «Президент» из натуральной кожи, Татьяна привезла из Питера. Руки лежали на подлокотниках из красного дерева.

– Вон те, что ли? Уже месяца полтора мне глаза мозолят. Напали на наш пограничный катер, он их всех и повязал. Какого-то петуха, в шлеме с пером, повесили, как пирата. У него никаких документов не было, кроме каперского свидетельства, подписанного умершим королем Англии. Ваш, что ли? Так это Англия на меня напала? А вы что здесь делаете! Охрана!

Посол спал с лица. Так как понял, что ближайшие березы, дубы и ясени сейчас украсятся новыми игрушками из него и его охраны. Дипломатам воюющей стороны было очень опасно соваться в разборки.

– Нет-нет-нет, что вы! Это какие-то другие корабли! Англия без объявления войны ни на кого не нападает! Так эти наглецы представились нашими соотечественниками?

– Представьте себе, и флаг королевский у них на мачте висел, и брейд-вымпела подняли. Нападение!

– Но, ваша светлость, это какое-то недоразумение, иначе бы я не приехал выяснять положение. Наше величество король чтит признание независимости Выборга.

– А посольства так и не прислал. Нехорошо получается. Пиратов ваших, кто помельче, мы на рудники послали. Пусть кайлом помашут, небось ума наберутся.

– Несомненно, ваша светлость. О вашем желании установить дипломатические отношения между нашими странами я непременно сообщу Его Величеству.

– Ню-ню! Посмотрим! – я криво улыбнулся, и барон «Белый Замок», непрерывно кланяясь восточному деспоту, удалился из кабинета. Вот так «Челси» проиграл «Зениту». «Какая боль, какая боль! Аргентина-Ямайка – 5:0!» Еще не успела закрыться дверь за Уайтлоком, как он с кем-то столкнулся на лестнице. Послышалось громкое чертыхание в прихожей, и в кабинет вошел высокий монах с золотым крестом поверх черного клобука.

– Пошто не встал, смерд?

– Сынок, ты давно с трапа не летал? Помочь? А ну, вышел и вошел, как положено! Башня у меня высокая! Летать больно! Марш отсюда. Кто такой?!

– Никон я! Ласково ты меня, княже, встречаешь, ласково!

– Ну, Никон и Никон, а кто такой?

– Игумен Кожозерский.

– А я здесь при чем?

– Дело у меня к тебе, князь. Недоброму ты потакаешь. Гневаются на тебя старцы и на Соловках, и по всему Северу аж до Вологды. Хлеба насущного нас лишить желаешь вместе с Варсонофием, покойным Иоасаофом, да будет земля ему пухом, чтоб его черти в аду дольше жарили, и Иосиф на поводу у вас идет.

– А тебе-то какое до этого дело? Сидишь в своей глуши, и сиди. Какой Кожозеру резон в это дело влезать?

– Так спокон веку Север торговлей держалси, а энтот подлый план неруси придумали.