– Может, ты и прав.

– Конечно же, я прав.

– Что значит «конечно же»? Думаешь, у тебя волшебный психологический…

Хавьер отмахнулся, пролив выпивку на стол.

– У меня в этом никаких профессиональных навыков. Просто тебя насквозь видно.

Майк откинулся на спинку стула.

– Значит, я боюсь, что меня предадут. О’кей, чудесно. Пригвоздил. Я ссыкло.

Хавьер поднял палец.

– Нет. Ты не ссыкло. Я просто знаю, что тебе пришлось пережить. Во время «Процесса Генеральных» тебя предавали. Люди, преступники – настоящие преступники – лгали, оговаривали тебя, чтобы вывернуться самим. Заключали сделки со следствием. А ты был единственным, кто стоял на своем. Поэтому ты имеешь право опасаться, имеешь право не хотеть снова работать с людьми.

Майк безразлично пожал плечами.

– Нет, я не хочу сказать, что это ерунда. Это совсем не ерунда. И это важно.

– О’кей, значит, ты хочешь, чтобы я стал лидером, а я не хочу. И что тогда?

– Ты интроверт, который общается с людьми ровно настолько, насколько необходимо, чтобы реализовать свои проекты.

Майк с улыбкой поднял бокал.

– …и что самое главное, когда в прошлый раз ты доверился другим генеральным, ты погорел. Ты круто погорел.

– Так ты хочешь сказать, что мне надо просто оставить это в прошлом и…

Хавьер покачал головой:

– Люди обычно не могут «просто оставить в прошлом» такую хрень. А вот тебе придется. Все то время, что ты мне говорил, что надвигается война. И ты оказался прав. Более прав, чем ты сам думал, и тем более чем думал кто-либо из нас. Майк, тебе придется это сделать. Ты нужен Аристиллу. Если ты выйдешь вперед, станешь нашим Вашингтоном, нашим Джефферсоном, то мы выживем. Если нет – погибнем.