– Тогда расскажи, какие здесь экспаты из Америки.

– Эй, ты же один из них!

– Ну да, но я здесь новенький и большую часть времени на работе провожу. Почти никого не знаю. А вот у тебя глаз наметанный.

– Ну и что ты хочешь узнать?

– Ну, ты про китайцев говорил. А как американцы, по сравнению с ними? Фракции, группировки, политика, в этом роде.

– Особо сказать нечего. Они почти такие же злые, как нигерийцы, но… как это называется? – политизированные, наверное. Найха просто ненавидят МК и американских солдат, но они могут – могут! – договориться с правительством, если придется. А здешние американцы просто упертые.

– В смысле?

– Не идут на компромиссы.

– Какое-то расслоение?

– Поначалу и я так думал, но вся эта штука с Одинокой Звездой против Большой Медведицы – лишь показуха. Они спорят на работе, а потом идут вместе пиво пить. Черт, половина здешних американцев друг друга знают по тайным чатам не первое десятилетие.

– Ты хочешь сказать, что многие здешние американцы были связаны с террористическими организациями?

– Если ты говоришь про Ополчение Пяти Штатов и Армию Северного Склона, нет, большая часть местных американцев в этом не участвовала… но я даже сказать тебе не могу, сколько раз я слышал, как мои друзья-американцы говорили, что познакомились друг с другом двадцать лет назад, обсуждая что-то в сети.

– Значит, местничество – Техас, Аляска, Нью-Мексико – здесь не особо выражено?

– Это не местничество. Они просто…

Каспар пожал плечами.

– …что-то типа клубов.

– И какая у них мотивация?

Каспар изумленно посмотрел на него, удивляясь, что такое надо объяснять.

– Они хотят свободы, конечно же. Как и все мы. Свободы обзавестись семьей без разрешения Комиссии по Народонаселению, свободы начать свое дело, свободы есть говядину без карточек экологического рациона, свободы пить газировку…

Каспар поднял бутыль со своим напитком.