Что бывает в подобных случаях, показали механизированные корпуса большевиков: в тщетной попытке выскочить из захлопывающейся под Белостоком ловушки они совершенно бездарно растеряли живую силу и боевую технику. Панцеры и орудия без снарядов и бензина – это только металл, пригодный в переплавку, а солдат без патронов – это готовый военнопленный. К тому же Берлин, с точки зрения этого генерала, был пустышкой. Там больше не было ни фюрера, ни сколь-нибудь вменяемого правительства, а защищать в критической ситуации мертвые камни фон Меллентин не собирался. То, что война проиграна, для умных людей было очевидно еще год назад, когда вместо грандиозной победы получилось грандиозное поражение. То, что разгром близок, стало ясно после того как большевики ворвались в Вену, а теперь, когда территория Третьего рейха съеживалась буквально на глазах, вопрос стоял только о том, чтобы подороже продать свою жизнь. В этом с ним была согласна большая часть населения Силезии, среди которой геббельсовская пропаганда распространяла слухи, что после своей победы большевики отдадут этот край Польше^[46], а большую часть немецкого населения изгонят или убьют. В двадцатые годы это край пережил польскую оккупацию, в силу чего гиену Европы силезские немцы ненавидели люто. В тридцать третьем году тут был самый высокий процент голосов за нацистов, и с тех пор местные только укрепились в правильности своего выбора.

В свою очередь, в Бельгии восемнадцатого августа в наступление перешла фронтовая группа армий генерала Баграмяна, основой которой являлась конно-механизированная армия генерала Жадова, а пехотное наполнение составили французские и бельгийские добровольцы, бывшие макизары и т. д. Форсировав с помощью СВП Маас и Рейн на широком фронте (расстояние между этими реками в Бельгии составляет от двух до двенадцати километров), советские подвижные части оторвались от пехоты, которая была занята тем, что принимала капитуляцию у сдающихся немецких частей, и рванули на север Голландии в направлении города Гронинген. При этом забавные коллизии возникали в тот момент, когда капитулирующие немцы вдруг обнаруживали, что сдаются французским добровольческим частям Красной Армии.

– Что, и вы нас тоже победили? – совершенно обалдев лицом, в стиле Кейтеля спрашивали немецкие офицеры у французских коллег.

Последними двадцатого августа в наступление перешли Первый Белорусский фронт генерала Горбатова на Берлинском направлении и Прибалтийский фронт генерала Черняховского на приморском фланге. У Горбатова легкой жизни не ожидалось даже после смерти Гитлера, поэтому туда стянули до семидесяти процентов всей тяжелой артиллерии РГК. Укрепления вдоль старой германской границы на Берлинском направлении Кейтель и прочие оставшиеся в живых германские генштабисты стали насыщать войсками и вооружениями еще с момента завершения «Большого Багратиона». Там в основном концентрировались части ваффен СС, польские еврочасти, которым уже некуда было бежать, и добровольческий сброд со всей Европы (не путать с принудительно мобилизованными евровойсками). Были тут и части РОА, за неимением другой кандидатуры возглавляемые лично Красновым (на самом деле разбросанные то тут то там отдельные батальоны). Для всех этих людей (а также не совсем людей) возвращение на родину означало смерть, зачастую медленную и мучительную.