Егор поднимается… Придвигается к нему ближе… Ближе.
Мальчик смотрит в телефон. В тот самый телефон, в его, в Егоров, найденный на мосту, отобранный у женщины с сумочкой, и кем-то у Кольцова из гаража украденный. Вот, может, кем. Егор склоняется над экраном – там видео. Квартира. Люди за столом со стеклянными глазами, с пеной на губах – смотрят в камеру, произносят что-то синхронно, мелят, мелят, мелят…
И Рондик повторяет своими губами все в такт. Егор протягивает руку, чтобы забрать телефон – и тут Рондик вцепляется ему в волосы, впивается в глаза, хватает зубами за руки, телефон падает, рядом оказывается Мишель – она пытается Рондика от Егора оторвать, но в том сил, как во взрослом. Они вдвоем наваливаются на него, Егор смотрит – а дети-то остальные подбираются к ним поближе, вместо того, чтобы испугаться и бежать! К нему, к вещающему телефону…
Тогда он хватает телефон и колотит его экраном о торчащий штырь – раз, раз! – вдребезги.
А потом – набивает Рондику куртку в рот, чтобы заткнуть его, набрасывает на непродуваемую ткань лицо, Мишель сидит у него на ногах, Егор прижимает руки – и не пускают его, а он ходит весь ходуном так, как мать у Егора трясется в падучей; куртка на лице надувается и сдувается, как пузырь от жвачки – Рондик изо всех сил дышит ничем, напоследок. Дети расползаются по темным углам, а Егор с Мишель ждут, пока судороги ослабеют и Рондик затихнет насовсем.
После этого они баюкают детей, утешают их, обещают им, что все будет хорошо. Рондика оттаскивают в дальний угол – коченеть. Дети через сколько-то времени засыпают. Вроде бы, они не успели перемениться. Егор светит им в спящие лица фонарем – дети как дети.
Тогда он берет мел и царапает на стене: «НАДО ИХ ОГЛУШИТЬ». «ВСЕХ». «СЕЙЧАС». «ПО-ДРУГОМУ МЫ ИХ НЕ СПАСЕМ». Мишель на каждое слово только мотает головой. Нет, нет, нет. Хватает мел и тоже карябает: «Я НЕ БУДУ!». «НИ ЗА ЧТО!». «ПОЧЕМУ Я ДОЛЖНА?»
Егор отвечает мелом: «НУ А КТО ЕЩЕ?». «Я ТОЖЕ НЕ ХОЧУ». «НАДО». «НАДО ВМЕСТЕ». «ОДИН НЕ СМОГУ».
Потом лезет в карман – там кстати колется острое.
Гвоздики.
9.
Внизу ночь не кончается никогда, но наверху-то она должна уже закончиться.
Теперь никто из них ничего не слышит.
Хорошо, потому что не слышно детские рыдания. Плохо, потому что не слышно приближающихся шагов.
Егор пишет Мишель: «Я ПОЙДУ ПРОВЕРЮ».
«СИДИТЕ ЗДЕСЬ».
«АВТОМАТ У ТЕБЯ».
«ФОНАРЬ ТОЖЕ».
Мишель отчаянно шкрябает: «Я ОДНА НЕ ОСТАНУСЬ С НИМИ!», «КУДА ТЫ?!».
Егор ей: «ДЕТЕЙ ТУДА ТАЩИТЬ НЕЛЬЗЯ». «ТАК НЕЛЬЗЯ УЙТИ». «НАДО ЗНАТЬ, ЧТО