Её взгляд упал на сложенные в углу вещи. Где-то у неё была мини-гарнитура для беспроводной связи с коммуникатором. Это удобно, чтобы не смотреть на руку всякий раз, когда медицинское оборудование присылает оповещение, не требующее реакции. Например, что до окончания сеанса той или иной процедуры осталось пять минут. Особенно актуально, если речь идет не о биорегенерации, а о чём-то гораздо менее сложном. Но Ингеборга не помнила, бросила она гарнитуру в сумку или нет. Сборы были очень спешные. Девушка подошла к сумке и принялась осматривать содержимое. Несмотря на заверения производителей о непромокаемости новых суперсовременных замков-молний, лежащие в самом верху тряпки всё-таки были мокрые. Если это раствор для дезактивации, которым проводят очистку от радиоактивной грязи, то ещё ладно. Можно отстирать в другом химрастворе. Должна же в отеле быть химчистка. А вот если это растаявший радиоактивный снег, то всё может быть хуже. Ингеборга взяла оставленный солдатом счётчик Гейгера и провела над вещами. Вроде фон нормальный.
Она начала быстро перебирать тряпки в поисках гарнитуры и внезапно наткнулась на незнакомый свёрток, лежащий на самом дне. Небольшой брезентовый свёрток был точно не её, у неё такого не имелось, но что-то знакомое в нем… Точно! Почти такой же свёрток она спрятала под фильтровентиляционной установкой по приказу Порфирьева. Так вот почему люк в тамбур оказался закрыт! В тот момент она успела испугаться… А ведь капитан затворял за ней люк каждый раз… Девушка торопливо расстегнула чемоданы подруг и разгребла вещи. Похожие свёртки обнаружились на дне каждого из них. Мгновение она неподвижно размышляла, вспоминая последний жест Порфирьева, обращённый к ней в шлюзе «Подземстроя», после чего достала оба брезентовых свертка. Догадаться, что в них лежит, по характерной тяжести было несложно. Ингеборга спрятала всё у себя в сумке, аккуратно застегнула чемоданы и поспешила в приёмный покой. Там царило приподнятое настроение, и Светлана с порога сообщила ей, что Олег все разминировал, и скважину сейчас заводят в шлюз. Подруга обменялась улыбками с Кареном, тот несколько секунд вслушивался в радиоэфир, потом удовлетворённо кивнул и устало произнес:
– Скважина в лифте. С тех пор как мы добрались сюда, сейчас впервые можно сказать, что шансы на выживание перестали быть призрачными.
Месяц спустя
Месяц спустя
Безжалостно стегающий скафандр потоками чёрного снега буран прекратился внезапно, но Овечкин ещё несколько секунд не покидал укрытия. За прошедшие недели он так и не привык к тому, что ураганные ветра в забитой радиоактивной пылью атмосфере начинаются и заканчиваются внезапно. Сегодня сорок восьмой день после катастрофы, теперь все отсчитывают время от неё, и это действительно удобнее. Потому что по старому стилю сейчас середина октября, полдень, но вокруг темно, как ночью, постоянные снегопады, сплошь состоящие из радиоактивных осадков, и почти минус сорок. А внутри бункера вообще нет деления на день и ночь, потому что системы жизнеобеспечения работают круглосуточно, и все рабочие графики выстроены вокруг этого. После отмены дней недели и введения сменного режима по схеме «смена через три», люди стали быстро забывать старую систему счисления времени. Антон и сам уже не помнил, какой сегодня день. Вроде пятнадцатое октября… или шестнадцатое… теперь уже неважно. Даже хронографы скафандров перепрограммированы на новый стиль, и электронный циферблат чётко показывает, что сейчас восемнадцатые сутки второго месяца, девять часов тридцать три минуты Первой смены, до окончания рабочего периода осталось два с половиной часа. И это плохо, потому что оставшегося времени ему не хватит, чтобы сделать всё так, как он планировал. Долбаные бураны случаются слишком часто, и на их пережидание уходит слишком много времени!