— А ты когда-нибудь видел море, Филипп?

— Один раз.

— Оно действительно такого цвета?

Я неопределенно пожал плечами. В день, когда я видел море, у него был цвет горящих кораблей и разбухших утопленников, дыма и огня. Императорские войска вошли в Баргу, объединенный флот Донского союза и Остриха жег рвавшихся из гавани еретиков, и вспоминать о тех красках совершенно не хотелось.

— Филипп?

— Платье лучше, — сказал я, открывая дверь винного погреба.

Марта замешкалась на верхней ступени, и я легонько подтолкнул девчонку в спину, заставляя спуститься к едва разгонявшему темень подземелья огоньку лампы. Ведьма осмотрела ряды бочонков, заставленные бутылками полки, свисавшие из-под потолка колбасы и окорока, потом кисло глянула на восседавшего за столом Микаэля и страдальчески вздохнула.

— Через час я сама отсюда с радостью убегу, — укорила меня девчонка.

— Убежишь-убежишь! — подтвердил маэстро Салазар, перед которым стояло полдюжины откупоренных бутылок. Вскрывать бочонки он посчитал излишним, а из еды ограничился мясной нарезкой и краюхой белого хлеба.

Я смахнул пыль с деревянного табурета и передвинул его Марте, девчонка осторожно присела на краешек, словно не желала помять или испачкать пришедшееся по душе платье, и с сомнением посмотрела на бутылки. Микаэль порылся в каком-то шкафу, выставил на стол еще две кружки и расплылся в счастливой улыбке.

— Ну-с… С чего начнем дегустацию?

— С чего-нибудь не слишком крепкого, — попросил я. — Надеюсь, сегодня все же смогу переговорить с маркизой.

— Не торопись с этим, мне здесь нравится, — заявил бретер, разливая по кружкам вино. — Нет, серьезно, Филипп! Ты был прав! Целиком и полностью, как прежде не бывал прав еще никогда!

— Я всегда прав. В чем конкретно я оказался прав на этот раз?

— Доля в трофеях — это сущая безделица по сравнению со всем этим великолепием! — рассмеялся Микаэль, обведя рукой подвал. — Тут можно жить! Милость небесная, да я тут и живу! Могу запереться и вообще никуда отсюда не выходить! Здесь мне до конца жизни вина хватит!

— Пьянь, — фыркнула Марта.

Микаэль глянул на девчонку с таким видом, словно собирался отвесить затрещину, но вино настроило его на благостный лад.

— Язычок свой раздвоенный прикуси, — лишь потребовал он и в несколько глотков ополовинил кружку.

— Ты что несешь? — возмутилась Марта. — Я не…

— Все вы, бабы, змеи! — отрезал маэстро Салазар, прищелкнул пальцами и выдал: