Варяг сделал паузу, вспоминая что-то из далекого прошлого, но почти сразу продолжил все так же спокойно:

– Зато чужих вокруг было хоть отбавляй. Поначалу я думал, что так и должно быть. Пока не подрос и не наткнулся в сети на какие-то байки о древних расах, давно исчезнувших могучих гигантах и прочей ерунде. Рассказывали в основном какие-то нелепицы, и рассказчики были, как на подбор, все чужаки. Но в их картинках и агитационных видеороликах были изображены странные люди. Точно такие же, как я, беловолосые и светлоглазые. И мне стало интересно, потому что всю жизнь мне твердили, что я альбинос и это генетическая аномалия, а я чувствовал ложь. Я начал копать поглубже и узнал много интересного. Особенно то, что за это сажают, причем надолго. Поэтому держал свои мысли при себе, в детдоме этому учишься быстро, так что мне было не привыкать. Заповеди давно исчезнувших древних гигантов гласили, что настоящий человек живет ради трех ценностей: Рода, Родины и Расы. И я стремился жить по их заветам.

Он иронически усмехнулся:

– Но Рода у меня не было, Расы своей я тоже вокруг не нашел. Хоть все наперебой талдычили обратное. Оставалась только Родина, и потому я пошел служить. Здоровьем меня природа не обидела, драться пришлось много и с детства, в общем, я прошел по конкурсу в военное учебное заведение не для всех. Стал спецназовцем и с тех пор старался воевать за Родину везде, где она в этом нуждалась. Я понимал, что это наивно, потому что Родиной давно управляют чужаки, и воюю я больше за них, нежели за нее. Но очень хотелось прожить жизнь не зря. Не так, как чужая серая масса, жующая гамбургеры в момент написания очередного сетевого комментария.

Порфирьев несколько мгновений смотрел на нее странным взглядом, словно оценивая нечто такое, что невозможно увидеть глазами, после чего продолжил:

– Служба в спецназе в наши неспокойные дни позволяет тебе увидеть множество людей и побывать во множестве уголков не только на Родине, но и за ее пределами. Даже если ты особо за эти пределы не стремился. Это дало результат. Благодаря армии я впервые встретил таких, как сам.

В его голосе вновь зазвучала ирония:

– Поначалу я очень обрадовался. Потому что не думал, что такое возможно. Позже выяснилось, что такие, как я, кое-где еще есть, и даже много. Если верить статистике. Я раскопал в архивах, что в русской части России в 1950 году было всего пять процентов кареглазых, к 2000 году их было уже пятьдесят, а к 2100 году пять процентов приходилось уже на светлоглазых. Якобы в Европе дела обстояли аналогично: к 2050 году каждый третий тамошний житель являлся европейцем, к 2100 году это количество сократилось до половины процента, но это все равно немало. Плюс всякие там скандинавские страны, в которых чуть ли не все вечнонатуральные блондины. Но на деле я встречал подобных себе меньше десяти раз. Чаще попадались другие, вроде Овечкина, от которых тянуло чем-то родным, но давно увядшим. Очень странное и болезненное ощущение: снаружи вроде свой, а внутри уже нет.