– Это хорошо. Пошли дальше, – пройдясь взад-вперёд он вернулся к модели и растопырив пальцы занёс ладонь над розовой макушкой: – Срезать! Удалить! Отсоединить эту часть можно?

– Как это – удалить, хозяин?! – Ахнул Два-Семь: – Это же ваша зона! Она сделана для вас и под вас. Для отдыха, медитаций и…

– Для медитаций мне и дивана достаточно, – перебил его Игорь: – Одеялком прикроюсь, ты же мне одеяло, или плед, с подушкой, синтезировать сможешь?

– Смогу, господин, – обескураженно пропищал корабль: – Но там же всё! Всё, без чего разумный, пребывающий на стадии телесной оболочки, не сможет функционировать. Простите, – поправился он: – Жить. Вот, посмотрите.

Модель корабля пропала и перед Игорем, начинаясь прямо от дивана, протянулась бескрайняя, поросшая высокой и густой травой равнина.

– Это зона раздумий и неспешных прогулок, – принялся пояснять Два-Семь, но человек его не слушал. Присев на корточки Маслов с наслаждением водил по сочным зелёным росткам руками вдыхая пьянящий аромат разнотравья.

– Здесь, согласно дизайну, находится место умываний и расслабления. Как телесного освобождения, так и духовного, – продолжил свои пояснения тонкий голосок и трава, которую было так приятно гладить, сменил песчаный пляж. Недовольно поморщившись – человеку хотелось упасть в траву и там бездумно лежать, слушая её шелест, да биение своего сердца.

Возмущённый таким контрастом Игорь хотел уже было возмутиться, но раздавшейся за спиной негромкий плеск заставил его молча развернуться и от увиденного брови на его лице поползли вверх.

Игорь стоял на берегу небольшой, окружённой высокими скалами, бухты. Меж их краёв, в узкой расщелине-проходе, были видны высокие волны океанского прибоя. Разбиваясь о преграждавшие им путь камни они лишь слабыми и мягкими волнами докатывались почти до его ног, где растворялись в песке тихо прошипев своё приветствие человеку.

Левее, всего в каких-то двух-трёх десятков метров, в воды бухты, или лагуны, падали тонкие струи небольшого водопада, чей плеск и вызвал его интерес.

– Активирую зону медитаций, – пискнул голосок, и картина сменилась.

Теперь он стоял на гребне высокого бархана.

Легкий свежий ветерок, приятно гладивший его лицо, словно радуясь гостю, удостоившему это место своим вниманием, принялся крутить вокруг его ног небольшие песчаные вихри, пропавшие, стоило только человеку усесться на гребень дюны.

Скрестив ноги Игорь положил на колени руки и стоило ему только закрыть глаза, как немедленно вернувшийся ветерок принялся насвистывать в его уши однообразный тягучий мотив, уловив который человек принялся раскачиваться из стороны в сторону, ощущая, как под порывами бестелесного музыканта с его души сползает накопившаяся за всё время тяжесть.