– Я убью Каханни, – обещал Куглин, – и сделаю это медленно.

– Ну, – ответила Миас, – сначала нам нужно захватить остров и довести до конца нашу миссию.

– Не беспокойся, я могу подождать, – заверил ее Куглин. – Ты оказала мне услугу, Миас Джилбрин, я такие вещи не забываю. – Он немного помолчал, а потом добавил: – Супруга корабля.

После чего поманил за собой своих людей и поднялся на палубу. Джорон не сомневался, что он расскажет о предательстве Каханни остальным.

– Если честно, я даже не подозревал, что костебуры представляют такую опасность для корабля, – сказал Джорон. – Мой отец никогда их не боялся.

– Ну, – сказал Коксвард, – мы с супругой корабля немного преувеличили опасность после того, как узнали, каким образом твари попали на борт.

– Значит, Каханни хотел его убить? – спросил Джорон.

Миас пожала плечами.

– Может быть, – сказала она. – Но не исключено, что он просто купил плохие кости. В любом случае все сложилось в нашу пользу.

– Если Куглин начнет предъявлять претензии Каханни или спросит у Квелл, – сказал Джорон, – он узнает, что ты ему солгала относительно опасности.

Миас снова пожала плечами и коротко улыбнулась.

– Я не думаю, что Куглин станет задавать вопросы, Джорон, – сказала она. – Он человек действия.

– А почему ты помешала ему убить Квелл? – спросил Джорон.

– В таком случае мне пришлось бы его прикончить, – ответила Миас. – Я не могу допустить убийство на борту корабля. К тому же Квелл, очевидно, важна для Мулвана Каханни. В будущем это может мне пригодиться. – Она повернулась и направилась к лестнице на нижнюю палубу, а Коксвард, который с трудом сдерживал смех, последовал за ней.

Между тем наступила ночь, ветер усилился, унося прочь вонь, сопровождавшую их из трюма, и Джорон вновь ощутил соленый и свежий вкус моря. За кормой «Дитя приливов» на веревках послушно следовали две флюк-лодки, на большой уже поставили и развернули единственное крыло. На меньшей лодке приготовили весла, за которыми сидели женщины и мужчины. Команды обеих лодок были вооружены.

На палубе «Дитя приливов» стояло тридцать человек, которых Миас выбрала для миссии: двадцать из команды и десять бойцов Куглина. Куглин стоял во главе своей группы, его лицо все еще оставалось мрачным, в нем продолжала бушевать ярость, и не вызывало сомнений, что он не мог забыть о предательстве Каханни. Он надел куртку из прочной птичьей кожи с пришитыми металлическими полосками – в большей степени для демонстрации богатства, чем защиты. Остальные его люди оделись так же, а дети палубы были в одежде из тонкой рыбьей кожи или плетеного и смягченного вариска, защищавшей от холода, но бесполезной против оружия.