По лицу Миас промелькнула улыбка, подобная маленькой птичке, подхваченной ветром: одно короткое мгновение, и вот она уже погасла. Выражения, которое сменило эту короткую улыбку, Джорон не сумел прочитать. А Миас уже отправилась на помост, чтобы занять свое привычное место у хребта.

Джорон посмотрел ей вслед и вдруг понял, что означало новое выражение у нее на лице, – она подумала про «Охотника Старухи» и сестру, поджидавшую ее на севере.

Это было выражение удовлетворения.

34. Полет к смерти

34. Полет к смерти

Северный Шторм называли воинственным, потому что все, кто жил на суше, считали, что он приносит лишь гнев и смерть. Но женщины и мужчины моря знали, что это не так. Северный Шторм, подобно войне, отличался непредсказуемостью: и в течение многих недель мог оставаться спокойным, убаюкивал, создавая чувство фальшивой безопасности, чтобы потом обрушить свою ярость. И, как война, его буйство, когда он атаковал корабли и людей, было ужасным и смертоносным.

Однако Северный Шторм мог быть на удивление нежным, с легкими ветрами и небольшой зыбью, и сейчас он нес «Дитя приливов», «Жестокую воду» и «Оскаленный зуб» к войне, убийствам, катастрофам и смерти. Людям не дано знать, кому суждено встретить смерть – им или кому-то другому. Но один из величайших даров Девы, или величайших ее обманов, состоял в том, что женщины и мужчины в такие моменты надеялись на собственное бессмертие. Без этой веры им оставались лишь мысли о боли, и еще о том, что, возможно, завтра они будут сидеть у костяного огня Морской Старухи, и кто бы тогда отправился на войну? Каждое дитя палубы обладало инстинктивным даром всем сердцем верить, что с ним не произойдет ничего плохого.

По крайней мере, так думал Джорон и проклинал их за это. Проклинал песни, которые не позволяла ему петь скорбь, проклинал лихость, с которой они расхаживали по палубе, словно мечтали о скорейшем начале сражения. Проклинал то, как они обещали «кое-что показать обитателям Суровых островов», и проклинал себя за то, что видит лишь приближавшуюся собственную смерть.

В ту ночь Джорону досталась поздняя вахта, он завернулся в толстую вонючую куртку и наблюдал, как по небу медленно перемещаются Кости Скирит, но ему никак не удавалось найти умиротворение в своей душе. Всякий раз, закрывая глаза, он слышал песню ветрошпиля и видел, как крылоболт врезается в башню. Мгновение назад там стояли женщины и мужчины, и вот уже они исчезли. И то, что они были врагами, не имело ни малейшего значения. Один шаг вперед, и он бы присоединился к тем, кто погиб в башне. Эти мысли его преследовали с такой же неизбежностью, как меняются по ночам Кости.