Я благоговейно закрываю скрипичный футляр. Держать в руках такой необыкновенный инструмент невыразимо приятно. А уж владеть им…

Однако я не заслуживаю таких знаков внимания от мужчины, с которым даже не собираюсь обручаться. Придётся вернуть Лукасу скрипку при встрече. А пока отправлю ему благодарственное письмо. Уж это он, вне всякого сомнения, заслужил.

Почувствовав чей-то пристальный взгляд, я поднимаю голову.

Джезина Бэйн с подругами, зло поблёскивая глазами, разглядывают меня и скрипку.

Восторг быстро сменяется тревогой, страх легонько покалывает мне сердце.

Как только слухи о новой скрипке дойдут до Фэллон Бэйн, она откроет на меня охоту.

– Шелки умеет говорить, – задумчиво сообщает мне Диана в тот же вечер.

Мы стоим в ванной комнате, и я играю на скрипке, разминая застывшие пальцы. Как долго я не скользила смычком по струнам!

Ах, что это за скрипка!

Из-под моих скрюченных пальцев выходит невообразимо прекрасная мелодия, от которой сжимается сердце.

Марина свернулась на дне ванной, наполненной прохладной водой. Шелки смотрит на нас так печально, что я с трудом сдерживаю слёзы. Закончив пьесу, я опускаю скрипку, и Диана задумчиво повторяет:

– Она умеет говорить. Просто её речь непривычна, мы её не понимаем.

Марина, повернувшись к нам, издаёт ртом и жабрами душераздирающие звуки. Её голос, идущий сквозь воду, странно искажается, превращаясь в печальную, трогательную песнь.

Она будто о ком-то плачет.

Наша шелки – неразрешимая загадка. Иногда она скачет и рычит, как дикий зверь, однако по её глазам заметно, что она обладает пытливым умом. Нельзя не признать, что Диана права.

Шелки не просто животное. Она нечто большее, чем обычный тюлень.

Ни Джаред, ни Диана пока не отыскали шкуру Марины, а без неё шелки не может вернуться домой. Её сила тает, иногда она выглядит совсем слабой и больной. Я написала Гарету, попросила рассказать, что ему известно о торговле шелки и о том, где хранят их шкуры, но ответ придёт ещё не скоро. Гарет надолго ушёл в море с другими учениками моряков, они вернутся только в Первом месяце, когда зима начнёт оковывать океан ледяными когтями.

Каждый вечер ослабевшая Марина расчёсывает нам волосы, разбирая тонкие пряди лучше всякого гребня. При этом шелки что-то тихо лепечет на своём благозвучном наречии. Похоже, этот ритуал её успокаивает, да и нам её прикосновения очень приятны.

Всем, кроме Ариэль.