Зажмурившись, Айслин качает головой. Сейчас её переубедить невозможно.

– Я по тебе скучаю, – вздыхаю я. – Только с тобой я могу говорить откровенно.

– Я понимаю, – хмурится она. – Я тоже… только с тобой… Но у тебя хотя бы есть Диана…

Услышав о ликанке, я горько усмехаюсь. Я вспоминаю события недавних дней.

Я только что приняла ванну у нас в Северной башне и застыла перед нашим поцарапанным зеркалом.

Гарднерийцы обычно не держат зеркал в ванных комнатах, считая вид собственной наготы непристойным. Однако в тот вечер, увидев себя в зеркале без одежды, я на мгновение замерла, восхищённая красотой своего мерцающего в сумерках тела. Я даже представила себя на месте Дианы, которая не стесняется наготы, и вытянула руки вверх, над головой, отбросив стыдливость.

Именно тогда дверь распахнулась и в маленькую ванную комнату ввалилась Диана. Я согнулась, прикрываясь руками, лицо запылало от смущения. Меня окатило жаркой волной стыда, хотя вошедшая Диана тоже была нагишом. Я в ярости уставилась на неё, потеряв дар речи. Неужели так сложно постучать?!

Диана остановилась, спокойно меня разглядывая.

– А, любуешься? – одобрительно кивнула она. – Вот и правильно. Юность и красота – дары Майи, и мы должны ими наслаждаться.

– Иди отсюда! – крикнула я, мечтая вышвырнуть её за дверь. – Надо стучать! Сто раз тебе говорила! А ты как глухая!

– Ничего я не глухая, – сердито запыхтела Диана. – У меня исключительно острый слух…

– Вон!

– Но я…

– Вон отсюда, я сказала!

Диана устроила целый спектакль, показывая свою обиду, но всё же вышла из ванной. Спустя несколько минут, когда я только начала приходить в себя после этой вспышки, в дверь небрежно постучали.

– Что? – рявкнула я. Интересно, она когда-нибудь признаёт своё поражение? Ну хоть когда-нибудь?

– Могу я войти и поговорить с тобой? – очень вежливо спросила из-за двери Диана.

– Нет! – завопила я, натягивая рубашку и панталоны.

Вскоре снова раздался стук.