– С Дианой нельзя по-настоящему подружиться, – скованно объясняю я Айслин. – Она слишком… не похожа на нас. Она никогда нас не поймёт.

Айслин пристально смотрит на меня, будто понимая, из-за чего мы с Дианой поссорились. Отвернувшись, я стараюсь забыть о разочаровании и обидах и думать о другом.

Противно ноет голова, я закрываю глаза и потираю пальцами лоб, пытаясь избавиться от боли. Наконец, найдя в себе силы, я возвращаюсь к чтению.

– А что произошло с феями потом? – спрашиваю я Айслин. – Когда Война миров почти закончилась?

– Их отправили на Пирранские острова, – отвечает Айслин, склонив голову к плечу.

– А потом? – не отстаю я. – Что с ними стало потом?

Айслин неуверенно пожимает плечами.

– Их куда-то переселили. Подальше… на север… – Её голос постепенно замирает. – А что? Думаешь, всё было не так?

В наступившей тишине мы слышим, как щёлкает маятник в эльфийских часах и в маленьком ручейке журчит вода.

– Не знаю, – задумчиво отвечаю я. – Где я только не искала… В архивах об этом ничего нет. Ни словечка. И фей тоже нигде нет.

– Странно.

– Вот что я думаю, – наклонившись к подруге, рассуждаю я. – Мне кажется, их не просто навечно изгнали из Западных земель. Их убили. А если это так, то всякий, в ком есть хоть капля крови фей… им всем угрожает опасность. – Я сглатываю ком в горле, отгоняя наползающий липкий страх.

– В последнее время всё чаще говорят, что от полукровок пора избавиться, – мрачно сообщает Айслин.

– А если Айвен хоть наполовину принадлежит к народу фей… – Часы отбивают ещё несколько ударов. – Значит, нам надо спешить.

Глава 20. Феи-акви

Глава 20. Феи-акви

В Северной башне меня ждёт Тьерни. Она сидит на каменной скамье в верхнем коридоре, замершая как изваяние в свете единственного фонаря.

– Тьерни… – Я останавливаюсь перед ней.

– Мне было три года, когда за мной пришли, – тихим, чужим голосом говорит она, не поднимая головы. – Мои родители принадлежали к маленькой общине народа фей. Мы жили в одном из последних тайных поселений. Война подходила к концу. Гарднерийцы наступали. Бежать было некуда. Мои нынешние родители-гарднерийцы хорошо знали моих настоящих отца и мать. Дружили с ними. Мои отцы… оба занимались стекольным ремеслом, восхищались искусством друг друга. Когда война почти закончилась, мои родители… настоящие родители… привели нас с братом к своим друзьям-гарднерийцам.

Прежде чем проститься, они прижали меня к скамье. Родители и с ними другие акви. Я кричала, вырывалась, но меня крепко держали. Я чувствовала, как гнётся моя спина, как горит лицо. Было очень страшно… Откуда мне было знать, что нас с братом заколдовывали, превращали в гарднерийцев, хотя бы внешне. Меня сделали пострашнее, чтобы никто не польстился и не захотел обручиться со мной. Так меня оберегали от охоты на фей.