Светлый фон
Глаза Феликса потемнели, но он все еще держал себя в руках:

– Прекрати, – он поднялся на ноги. – Пошли домой.

– Прекрати, – он поднялся на ноги. – Пошли домой.

– У меня больше нет дома.

– У меня больше нет дома.

– Конечно есть. Он рядом со мной. Пошли.

– Конечно есть. Он рядом со мной. Пошли.

На этих словах парень протянул собеседнице руку, ласково улыбаясь. И тут вдруг в Норе что-то перевернулось. Ей почудилось, будто бы это – то самое, о чем говорил незнакомый ей паренек. Ее губы дрогнули.

На этих словах парень протянул собеседнице руку, ласково улыбаясь. И тут вдруг в Норе что-то перевернулось. Ей почудилось, будто бы это – то самое, о чем говорил незнакомый ей паренек. Ее губы дрогнули.

– Я не буду стоять здесь целую вечность, Элеонора, – шепотом промолвил колдун. – Эти земляне меня пугают.

– Я не буду стоять здесь целую вечность, Элеонора, – шепотом промолвил колдун. – Эти земляне меня пугают.

Блэкуолл невольно усмехнулась, принимая ладонь друга. Когда они направились вдоль улицы, чтобы отыскать укромное место, девушка обронила еще одну фразу:

Блэкуолл невольно усмехнулась, принимая ладонь друга. Когда они направились вдоль улицы, чтобы отыскать укромное место, девушка обронила еще одну фразу:

– Феликс…

– Феликс…

– Да?

– Да?

– Больше никогда не называй меня Элеонорой. Пожалуйста.

– Больше никогда не называй меня Элеонорой. Пожалуйста.

Брови Минтвуда болезненно содрогнулись, но он выдавил из себя улыбку: