– Слушай, Халлас. – К нам подъехал Угорь. – А ты пока объяви дождю перемирие.

– Перемирие? – крайне подозрительно сказал Халлас, чувствуя какой-то свинский подвох в этом предложении.

– А что? Продолжишь войну с ним попозже.

– А разве т-так можно? – с сомнением спросил гном.

– Почему нет? – Фонарщик, ехавший рядом со мной, пожал плечами. – Войны иногда прерываются перемирием.

– Только не в-войны гномов! – запальчиво ответил Халлас.

– Считай, что у тебя кончился порох и перемирие необходимо, – нашелся Угорь.

Гном обстоятельно подумал, выжал намокшую бороду и, состроив рожу, будто он делал наиглубочайшее одолжение всему миру, сказал:

– Ну ладно. Давайте ваш плащ, что ли?

Делер уже открыл рот, чтобы высказаться о нестойкости гномов, идущих на уступки в боях, но поймал предупреждающий взгляд Угря и промолчал. Халлас укутался в плащ.

К вечеру дождь усилился, он уже полностью пропитал землю, и теперь луга превратились в огромные лужи. Копыта лошадей чавкали в этом маленьком болоте, и животные стали уставать, хотя продвигались мы довольно медленно. Только через две лиги травяные луга пустоши остались позади, и лошади вынесли нас на некое подобие дороги.

– Это остатки старой дороги. Той самой, что вела из Ранненга в Авендум, – будто услышав мои мысли, произнес из-под капюшона Кли-кли.

– Удивительно, как она сохранилась, – пробормотал Сурок. – Почти пятьсот лет минуло, а она лишь травой поросла.

– Нич-чего удивительного, – пробурчал Халлас. – Ее г-гно-мы с-строили.

– Да ладно тебе, Счастливчик, заливать! – отмахнулся Фонарщик.

– И нич-чего я не заливаю. Наша это работ-та. Я нюхом чую. Делер, подт-тверди.

– Ваша, ваша, – миролюбиво согласился карлик. – Ты бы лучше помолчал да погрелся. У тебя зуб на зуб не попадает.

– Ч-чей-то ты о моем здоровье так з-заботишься?

– Так помрешь, мне тебе могилу рыть.

Халлас поплотней закутался в плащ и ничего не сказал.