– Мать вашу! – выругался Медок, обозрев огромные залежи костей.

– Понятное дело, почему такую дорогу забросили. Кому охота пробираться через этот могильник, – тихо сказал Сурок.

– Где старые кости, там и гхолы. – Фонарщик положил руку на рукоять биргризена.

– Кости слишком старые, к тому же хрупкие. Слышишь, как хрустят под копытами? Никаких гхолов здесь уже давно нету.

– Неприятно, – пробормотал Кот.

– Чего? – Фонарщик тянул за уздечку лошадь, никак не желавшую переходить через ручей.

– Я говорю, неприятно вот так вот лежать. Не погребенным. Чтобы твои кости остались не в земле, а под ветрами столетий.

– Что-то ты о смерти стал думать, смотри, как бы Сагра не услышала, – попытался пошутить Фонарщик.

Шутки не вышло. Кот лишь хмыкнул и скрылся вместе с лошадью в высокой траве на той стороне ручья.

Я перепрыгнул через ручей, раздавив пару костей, и потянул за собой Пчелку.

– Одни покойники! Ходить по костям воинов… Кот прав, от этого места веет смертью и чем-то неправильным. – Арнх отбросил в сторону травинку, которую мусолил в зубах битый час.

– Да кто тебе сказал, что кости человеческие? – Элл, как и другие эльфы, так и не спешился. – Вот, смотри.

Эльф спрыгнул с лошади, покопался рукой в грязи и бросил что-то черное в руки Арнха. Тот на лету поймал предмет и принялся вертеть в руках, а затем безразлично выбросил в ручей. Я успел заметить, что это была нижняя челюсть с неестественно большими и длинными зубами. Точнее, с длинными клыками. Прямо как у Элла или любого другого эльфа. Или орка.

– Орки? – Арнх заинтересованно посмотрел на к'лиссанга Миралиссы.

– А кто же еще? – Золотистые глаза эльфа сверкнули. – Кости людей тоже встречаются, но по сравнению с орочьими их мизер. Орков хорошо посекли.

– Да, им несладко пришлось, – крякнул Фонарщик.

– Тут не только стрелы были. – Кот вернулся назад уже без лошади и стал помогать Фонарщику подгонять его упрямую клячу. – Здесь еще и магия поработала. Стены оврага оплавлены. Кто-то устроил в овраге жаровню.

Мне сразу вспомнилась волшебница из сна и горящий по ее воле туман в овраге.

Подъем оказался трудным. Горлопан поскользнулся и упал в грязь, обдав овраг отборными матюгами. Лошадей пришлось втаскивать чуть ли не на себе, и это при постоянном дожде. Когда наконец отряд выбрался наверх, все чуть ли не попадали от усталости на траву. Лично я был жутко мокрым не столько от дождя, сколько от пота.

– Фу! – Арнх тяжело дышал. – Ну и подъемчик! Будь моя воля, я бы прикончил ослов, недостойных называться лошадьми, на половине подъема.