— Если наградные листы уже подписаны, планы акций возмездия прорабатываются, а вы все еще не в духе, значит, есть новости и посвежее!

— Есть… — кивнул я, вывесил перед нами еще одну запись, дал королеве возможность оценить внешний вид и состояние отправителя, после чего включил воспроизведение.

Император россов Александр Двенадцатый выглядел очень неважно: из взгляда сильного и бесконечно уверенного в своих силах Владыки пропала жизнь, под глазами появились тяжелые черные мешки, а между бровей и в уголках губ прорезались глубокие складки. Кожа лица посерела и обтянула скулы и нос, щеки ввалились, густые усы поблекли и обвисли, а тыльной поверхности рук стали заметны пигментные пятна.

Мундира на нем не было и в этот раз, однако на смену белой рубашке и жилету пришел наглухо застегнутый серый пиджак со стоячим воротником и с траурной лентой на левой половине груди.

— Доброго времени суток, Дэниел Ромм, Четвертый! — поздоровался он, сделал паузу, поиграл желваками и заставил себя продолжить: — По независящим от меня обстоятельствам я вынужден внести в наши договоренности некоторые коррективы. Причина достаточно весома. По крайней мере, для меня — узнав о том, что в ближайшие дни я уступлю трон наследнику, мой старший сын от второй жены, Семен, счел это решение несправедливым. И обиделся. Настолько сильно, что накануне вылета на Большую Императорскую Охоту приказал одному из своих телохранителей перепрограммировать систему безопасности лимузина Николая. Однако Бог не дал свершиться планам этого выродка и покарал его, ударив по самому больному: утром в эту машину села Лиза, родная мать Семена — во время контрольного тестирования ее флаер показал какую-то мелкую неисправность, и мой наследник великодушно уступил ей свой…

После этой фразы император с хрустом сжал кулаки, побагровел от накативших горечи и гнева, и был вынужден сделать несколько глубоких вдохов, чтобы хоть немного успокоиться:

— В общем, лимузин разбился вдребезги, императрица находится в критическом состоянии, а Семен, узнав, что его мать, вероятнее всего, не выживет, застрелился.

На этот раз пауза была почти незаметной — Александр привычным движением левой руки потер ребра под левой грудной мышцей и зло ощерился:

— Свое гнилое семя я уже прикопал. На кладбище для самоубийц. И выполол все окружение этого выродка. Однако церемонию передачи власти и, соответственно, нашу встречу вынужден отложить: если Лиза пойдет на поправку — на неделю, может, на две. Если, не приведи Господь, покинет этот мир — до конца траура. Поэтому прощу прощения за доставленные неудобства. С уважением, Александр Двенадцатый, Романов.