Рассудок Билла пребывал в ступоре — как и у всякого, кто сталкивается с необъяснимым. На снимке теперь была не Салли, а некто с таким же выражением прелестного улыбчивого лица. Та же миловидность и доброта — и что-то еще. Что-то очень знакомое. Это оживленное кареглазое личико с решительной складкой у рта напомнило Биллу — неужели его самого?…

Руки у него задрожали — он даже сунул их в карманы и сел, ни на секунду не отрывая взгляда от фотографии. Лицо на снимке выражало удивление, недоверие, сменившееся затем радостью. Нежные губы, сочетающие мягкость Салли и решительность Билла, дрогнули и что-то произнесли. Голос прозвучал будто из хрусталя или где-то у Билла в голове: «Доктор Кори… Доктор Кори, вы меня слышите?»

— Я вас слышу, — отстраненно и хрипло ответил он, словно во сне. — Но…

Гибрид лица Билла и Салли благодарно вспыхнул радостью, и на нежных щечках заиграли задорные ямочки.

— Слава богу, это и вправду вы! Мне все-таки удалось дотянуться до вас. Я уже так давно и безуспешно пытаюсь…

— Но кто… что?…

От изумления Билл поперхнулся и смолк, дивясь необъяснимому приливу нежности, вдруг охватившему его при виде этого знакомого, ни разу не виденного лица. Раньше ему и в голову не приходило, что мужчине свойственны такие всеобъемлющие, покровительственные и бескорыстные переживания. Окончательно сбитый с толку, забыв поинтересоваться, не сон ли это, Билл снова принялся спрашивать:

— Кто вы? Что вы здесь делаете? Как вы…

— Но я не здесь — не в этой реальности.

Личико снова улыбнулось, и чувства так переполнили Билла, что горло у него перехватило от странной нежности и гордости.

— Я здесь — дома, в Эдеме. Нас разделяет целое тысячелетие! Смотрите…

До этого момента он ничего не видел внутри куба, кроме ее лица. Теперь Салли улыбалась ему уже из прозрачного тумана, хотя хрусталь оставался чистым как слеза. В нем открылся вид на зеленую долину — как ни странно, в натуральную величину; несмотря на то что размеры призмы ограничивали перспективу, у Билла не возникло впечатления, будто он смотрит на макет. Кубик служил лишь окном, выходящим на лесную прогалинку. У подножия белокаменных стен, обступивших сад, на склоне, поросшем зеленым миртом, расположились кружком загорелые мужчины и женщины. Они лежали на темном ковре глянцевитой листвы без движения, плотно закрыв глаза. Очевидно, что они собрались не для отдыха: всю группу пронизывало напряжение — не телесное, а, скорее, духовное; оно сосредоточилось на женщине в самом центре круга.

Светловолосая незнакомка сидела на траве, подперев рукой подбородок и устремив пристальный взгляд в пространство — прямо в глаза Биллу. Он сообразил, что его угол зрения значительно расширился: теперь он различал вдали, за стенами сада, некий пейзаж. Выходило, что куб, вмещавший беспечный облик Салли, действительно стал окном в какое-то немыслимо далекое пространство и время.