— Ещё вопросы?

— Много на самом деле… — выдохнул Горец. — Только не так они сейчас важны…

— Тогда я пойду. Дела и меня не ждут. Бывайте, други, Благословляю вас! И Удачи!

Нестор со старческим кряхтением поднялся со стула, набросил шляпу на макушку, на плечи рюкзак с ружьём и вскинул руку в прощальном жесте, встал на Черноту и… исчез.

Некоторое время молчали, осмысливая. Конечно, можно забить на всё, я не я жопа не моя, забиться в какую–нибудь глушь и не отсвечивать. Но правильно ли это? Нет, не правильно.

— Ох и не думал я, что нам когда–нибудь ещё и мир спасать придётся… — первым нарушил молчание Дима.

Горец усмехнулся, посмотрел на сына с полуулыбкой, сказал:

— Давай без пафоса, сын. Не ради мира во всём мире мы в это впрягаемся. Не ради какого–то там Камелота или муров со стронгами. Не ради гипотетической и полумёртвой справедливости, как там в книгах разных пишут. И даже не ради добра. А только ради себя, близких друзей и родных. Вот он, главный мотив. И только после этого можно говорить об остальном, о добре, «демократии во всём мире», — эти слова Горец передразнил. — И тому подобное, — закончил со вздохом.

Дима, несмотря на шутливую форму сказанного, проникся. А ведь и правда, в подобных случаях о чём первые мысли? О родных, о себе. И только потом о всеобщем… хорошо ли это, правильно?

Горец добавил, словно прочёл мысли Медоеда:

— Есть, конечно, и такие, кто ради всеобщего блага собой легко пожертвует. Но это святые. А мы с тобой не святые, сын. Наше маленькое благо, если мы его добьёмся, поможет настать и всеобщему, так сказать. И то, если получится. Сдаётся мне, влезли мы в то ещё дерьмище… с размаху обеими ногами.

— Это точно, пап… — несколько секунд молчания. — Как же в тему мамин Дар был бы… да и вообще… очень её не хватает…

Горло сдавило и Медоед с трудом проглотил этот ком. Отец тоже прикрыл глаза, по–своему переживая нахлынувшую тоску…

— Возможние откатность… нужность помощность вы… мы… жертвие мы… для равновесность… — затрещало вдруг в голове Медоеда и когда он «осознал» пришедший следом мысле–образ, он попросту потерял не то, что дар речи, всё его существо ухнуло куда–то в Бездну и одновременно с этим взлетело на крыльях надежды выше всех звёзд и самого неба!

Резко наступившее охренение сына заметил и отец. Он прекрасно понял, случилось нечто такое, что сейчас важнее всех предстоящих войн и событий.

— Что случ…

Дима вдруг сорвался с места и остановился только рядом с Близнецами, упав на колени. Здоровый скреббер, тот, который стоял столбиком, что–то непрерывно щёлкал в быстром темпе, а эмоции Димы выражали дичайшей степени напряжение. Горец нахмурился, встал с места, подошёл к краю Черноты и хотел снова спросить, что случилось, он начал уже беспокоиться. Какое–то неясное и тревожное ощущение накатывало и на него. Но тут обернулся сын и на лице его были слёзы. Что за..?