Он едва оторвался от пола – а Серега уже жил по другим законам. Ужас – осознание того, что обойма тащила с собой от самого Дома – накрыл его с головой. И тот же ужас взорвал жилы адреналином. Времени больше не было – застыло студнем. Он видел летящего зайца – разинувшего пасть с зубами-пилами, вытянувшего плюшевые лапки с кривыми когтищами, готового приземлиться на загривок Знайке… Видел отшатнувшихся, замерших в ступоре, бойцов… Видел Илью, который все поднимал и поднимал голову от своей раскладки – но уже не успевал среагировать…

Тело, в доли секунды распределив угрозы по степеням опасности, сработало само. Знайка! Довернув ствол, он длинной очередью от бедра саданул на перехват падающему зубастому комку. Попал – зайца, рванув пулей, снесло в сторону. Куда – он уже не видел: второе, то, что мгновение назад звалось Кирюхой, рухнуло сверху, опрокидывая навзничь. СКАР, загрохотав по бетону, улетел прямиком в воздуховод – и на этот раз таки раздолбал оптику, слишком уж явно звякнуло. Лица у твари больше не было – раскрывшись, порвав щеки до самой шеи, к Сереге тянулась полная игловидных зубов пасть. Мозг безнадежно запаздывал – только еще решал, как защититься от стальных игл, готовых рвать в клочья, – а тело уже реагировало: дернув головой, он прижал подбородок к воротнику броника, подставляя купол – и зубищи, взвизгнув, сомкнулись на лобовой броне. Захрустело стеклом – снова умер фонарь. Рванув шлем, упырь сорвал его с головы – уши мгновенно наполнились грохотом выстрелов… и в этом момент, пользуясь тем, что зубищи заняты сталью, Сотников, бросив руку боковым справа-вверх, тяжелым ударом втаранил ему куда-то под ребра.

Весу в ублюдке было немного, и удар смел его в сторону. Крутнувшись в полете, оно приземлилось на четыре конечности, мотнуло башкой, отбрасывая шлем, подобралось, готовя новый прыжок… сзади рявкнуло – и Серега, подчиняясь команде, плашмя упал на пол.

Очередь ударила прямо над головой. Упыря швырнуло о стену – Маньяк продолжал бить, пули рвали тело навылет, рикошетя от бетона яркими брызгами. В замкнутом пространстве без наушников грохот бил прямо в мозг. Свистнуло у лица, ожгло левую ногу, жестко пришло в подреберье… Серега заорал что-то нечленораздельное – и Леха, сообразив наконец, что тварюга не движется, дернул палец с гашетки. Извернувшись, Сотников одним движением взлетел на ноги, одновременно дергая с пояса пистолет и щелкая клавишей подствольного фонаря. Ублюдок окровавленной тряпкой лежал у стены и признаков жизни за ним больше не числилось.