Грязно-серый туман неряшливыми клубами наползал на каменные мостовые; влажными щупальцами обвивал старые особняки и новые, матово поблескивающие стеклянными витринами здания. Они стройными и четко выверенными линиями тянулись вдоль набережной Темзы по Гросвенор-роуд, мимо Аптекарского сада и дальше, словно в насмешку, копировали пеший путь Уильяма Грэйса.

Было довольно странно, что один из учредителей торговой компании «William Grace&companions», продающей за рубеж производственные станки и комплектующие к ним, решил таким оригинальным способом провести вечерний вояж по району Челси, отличавшимся неистребимым влечением к эпатажу и вычурности; а также гордясь остатками аристократического лоска, давно утраченного и отдавшего пальму первенства роскошной жизни в районе Мэйфор. Но именно здесь, неподалеку от Баттерси-парк, двум придуркам из частной сыскной компании вздумалось встретиться со своим нанимателем.

Первой мыслью Грэйса после телефонного звонка было перенести встречу поближе к центру, где находился еще один офис компании (для связи и деловых контактов), но по недолгому размышлению согласился, и теперь, оставив машину на стоянке, направлялся к Актерскому пабу, где постоянно собирались никчемные актеришки и примкнувшие к ним писаки, стремившиеся продать свои нетленные произведения для постановок в дешевых, как и они сами, экспериментальных театрах, или как сценарий к очередному бездарному фильму. Грэйсу казалось, что его вовлекли в дурацкий спектакль со шпионским сюжетом, в котором ему отводилась одна из главных ролей. Впрочем, это выглядело весьма пикантно и увлекательно.

Нет, он не старался выглядеть злодеем, охотящимся за секретами Королевского флота, или вербующим гениального ученого для своих безумных проектов, да и не был таковым. Все, что хотел знать Грэйса — получилось ли напасть на русский след древних перстней шуйцы Варахи. Что поделаешь: страсть к коллекционированию являлась второй ипостасью лондонского предпринимателя, которую он и не пытался скрывать. Правда, коллекционирование его сводилось к обладанию весьма специфических артефактов и предметов старины. Здесь правила бал магия, древняя как сама Вселенная.

Паб встретил его миксом из заунывных звуков шотландских волынок и душераздирающих ритмов современной электронной музыки, где большую часть в формировании нотного ряда играли магические артефакты. Декаденствующей публике сего заведения такая музыка была по душе. Грэйс отметил, что ее почти не слушали, и звучала она всего лишь фоном в полутемном помещении, раздражая таких эстетов как он сам.