Мы стояли и смотрели в глаза друг другу. Одна моя рука лежала на её талии, вторая — переплелась с её рукой в плотный замок, составленный сжимающими предплечья ладонями. Тугие напряжённые мышцы ощущались единым стальным канатом. Свободной рукой девочка обнимала меня за шею, и ей определённо доставляло удовольствие чувствовать в своих когтях самую беззащитную зону человеческого тела. Что там какая-то талия или плечо, если вот она — мягкая и податливая, абсолютно уязвимая для боевых имплантов шея?! Я так и ощущал кожей дрожь готовых в любой момент встать на боевой взвод имплантов, и это ощущение будоражило кровь и ей, и мне.

Зазвучали первые переливы аккордов. Музыка словно пыталась вытянуть из нас жилы своими тягучими вибрирующими уколами. Плавное мелодичное течение звука то и дело взрывалось агрессией быстрых, с резкой сменой высоких и низких тонов, перепадов. Музыка подхватила, понесла прочь, попыталась вырвать из нас клоки эмоций. Это ей почти удалось. Наши руки сомкнулись сильней, дыхание стало прерывистым. Возбуждение резануло по живому, грозя выгрызть остатки сознания, превратить нас в беснующихся в порыве страсти хищников. А потом музыка, помотав нас от души, покуражась вволю, сбросила со своего гребня вниз — растерзанных и едва живых.

С движениями мы освоились менее чем за минуту. Да и то, вряд ли кто-то смог бы упрекнуть нас в неуклюжести, а уж заметить ошибки и помарки смогли бы разве что утончённые профессионалы от танца. Эта партия была для двоих, многие движения требовали от нас совместной работы. То и дело в моих руках оказывалось вытянутое струной, напряжённое тело валькирии — во время экзотических поддержек и не менее экзотичных «приземлённых» фигур. Многое здесь было от балета, однако в отличие от невинности классического спортивного танца бал в нём правила овеществлённая сексуальность.

За время танца кошка побывала у меня на плечах, повисела, оплетая торс своими сильными ногами, а уж сколько раз она закидывала ногу мне на плечи — уму непостижимо. Это вообще было одним из характерных движений танца — оплётшая вытянутую женскую ножку рука. Именно оплётшая, то есть пропущенная по икре. Пару раз ладонь оказывалась в опасной близости от святая святых женского тела — когда ложилась на внутреннюю сторону бедра девочки. Но подлинной жемчужиной танца оказывалась совсем другая поза. Не удивлюсь, если её эта прозорливая кошка подобрала специально, чтобы намекнуть и поставить на место одного зарвавшегося котика. В нескольких точках танца, венчающих собой целые каскады движений, мне была уготована роль поддержки — на одном колене, снизу вверх, глаза в глаза, и с ножкой партнёрши на плече, плотно оплетённой ладонью. Ну чем не утончённый намёк на предстоящее рандеву? Вернее, на его тональность и мою в нём роль…