Рита извлекла коготь, обтёрла его о специально приготовленную по такому случаю тряпочку, и вновь принялась, как ни в чём не бывало, играться со ступнёй… «Сдался» я после четвёртого когтя.

— Я согласен, валькирия! Как… именно ты хочешь?

Арья обворожительно мне улыбнулась. Её грудь качнулась, когда кошка чуть прогнулась назад.

— Правда, отличная грудь? Тебе ведь нравится? Признавайся! Мне — можно.

Ещё один коготь вошёл под ноготь, опять судорога и новый стон. А следом… Я даже не сразу понял, что вообще происходит, когда же осознал, захотелось в голос выматериться: Рита принялась щекотать. Делая вид, что взрезает ступню, на деле она утончённо её щекотала. Ну, кошка, ну затейница! И ведь ничего не скажешь этой бестии! Не потребуешь остановиться! Она ведь по роли меня сейчас мучает!

— Пока ты можешь просто любоваться. Я же говорила про длинный путь. А мы лишь в самом его начале!

Я всё же наклонил голову вперёд, нащупывая промежность этой дикой кошки. Игра игрой, но надо и совесть знать! Да и Арья вся извелась, бедняжка. Это она только на публику такая холодная, на деле уже давно течёт — мне ли не знать, когда вот она вся, как на ладони?! Не потому ли Рита принялась не на шутку зверствовать, добавив к игре вполне натуральную щекотку? Похоже, угадал. Щекотка тут же прекратилась, и Рита, больше для проформы, вонзила последний коготь — так что я вновь заорал. Вновь пришёл черёд рыжей реагировать. Отыгрывая собственную роль, всем своим видом демонстрируя, как глубоко она вошла во вкус, Старшая одёрнула сестру недовольным рыком. Дальше пришёл черёд удовольствия — для всех участников этого короткого, но эффектного спектакля. Только вконец ошалевший от увиденного «зверства» сиделец не горел оптимизмом и затравленно жался в своём углу.

Когда кошки встали, получив своё, я расслабленно растянулся на ложе. Хотя сказать, что они получили именно всё — будет явным преувеличением. Моих валькирий скоротечная игра лишь распалила, они привыкли к совсем иной интенсивности и протяжённости. Да и сам я жаждал продолжения, чего греха таить. Но наши собственные хотелки сейчас ничего не стоили перед лицом первого общего дела. Чтобы хоть как-то отвлечься, попытался заснуть. Похоже, всё же задремал, потому что проснулся от навалившейся на грудь и руки тяжести. Поднял немного шальной со сна взгляд, и узрел перед собой…

Это была Викера. Она уже уселась, предоставляя отличный обзор на свой пульсирующий в предвкушении скорой игры бутон. Пульсирующий… кошка делала это ради меня — поигрывала мышцами влагалища, демонстрируя сжатие. Не ожидал от матёрой наставницы стай подобной театральности! Взгляд скользнул выше, прошёлся по сильному чуть напряжённому животу, по тяжёлой груди, с встопорщившимися от возбуждения сосочками… Глаза. Наставница смотрела с лёгким оттенком любопытства, словно вопрошая: «Нравится?» Поймав немного осуждающий взгляд, улыбнулась и призывно взрыкнула. Чёрные, большие, глубокие, как два бездонных колодца, глаза полыхнули отражённым солнцем моего желания, в них будто бы вспыхнули созвездия эмоций и помыслов — зеркаля и одновременно выставляя встречное моему желанию предложение.