Все удары прошли в молоко. Я ответил ногами, отбрасывая его на дальнюю дистанцию. Последним пошёл удар с разворотом. Уже вкусивший отнюдь не детскую силу моих ударов здоровяк чуть пригнулся, одновременно ставя блоки для защиты торса. Напрасный труд. В последний момент я резко «ушёл» в нижнюю зону, банально присев на опорной ноге и резко смещая центр тяжести. Удар с разворота изящно перетёк в подсечку. Противник, хромая, откатился назад. А сбоку уже наседал его товарищ.

Дальше всё закрутилось в стремительном калейдоскопе красочных сшибок. Это я добавил в бой элементы республиканской школы и тут же стал походить на петуха, набрасывающегося на своего пернатого соперника… Во все стороны летят перья, раздаётся недовольный клёкот и кудахтанье, и самый агрессивный из пары налетает на второго с разбега, стремясь затоптать и вытолкнуть прочь… Моё мельтешение и постоянные наскоки были внаглую передраны у этих цветастых полуптиц — и передраны отнюдь не мной.

Вот только после отскоков на месте столкновений оставались отнюдь не перья. Кровь. Сильные выверенные удары мозжили носы и губы только так. Мне тоже пару раз прилетело. Противники всё же умудрились скооперироваться и провести слитную атаку, подловив на очередном наскоке. На этом, впрочем, их тактические успехи и закончились. Вскоре упал худой. Его уже давно покачивало от пропущенного в голову, и красочный добивающий довершил начатое. Здоровяка я обрабатывал одними ногами. Лицо, живот, бедро — и после повторить в обратной последовательности. Финальным оказался красочный боковой в грудь. Всё моё тело в этот момент вытянулось, изображая подъёмный кран, стрела которого — нога — вонзилась в тело противника. Безопасника опрокинуло на спину — никакой вес не помог скомпенсировать силу и правильный баланс центра тяжести при ударе.

Обозрев недавнее поле боя, я склонился над худым. Тот был вполне себе жив и даже в сознании. Похлопав парня по плечу, я тихо обронил на прощание:

— Считай, вас принесли в жертву женскому кокетству, боец.

«Эх, Кошак, Кошак, — раздался в коммуникаторе голос Милены, когда я встал, чтобы уйти. Был он каким-то усталым и даже, как мне показалось, сочился укоризной. — Удар у тебя, конечно, красивый вышел… Хорошо с тобой Викера поработала, слов нет… Но знаешь ли ты, милый, что этим ударом выбил мне из обоймы минимум одну кошку?»

«Ми?..» — намёк был не до конца понятен.

«Рыжая не выдержала, побежала напряжение снимать. Теперь видит радужные сны с твоим участием и слюнки там, на вибраторах, пускает… Вот скажи мне, зачем было так красоваться? Ну уработал ребят… Но зачем же — вот так?»