Но в этот момент ложные стены в нишах отошли, превратив их в проходы, откуда выскочили воины Марра, тотчас вступившие в бой. Медузон понял, что выбраться им уже не удастся. Его заманили к неминуемой смерти. Предали те, кого он считал своими союзниками. Опять.

Один из воинов выкрикнул:

— Железная Десятка!

Но мгновенно умолк.

Остальные подхватили призыв, и завязалась жаркая схватка, однако людей Медузона быстро уничтожили или обезоружили.

Отголоски боя затихли вдали, и Медузон обнаружил, что стоит на коленях лицом к Мехозе и еще оставшимся в живых воинам. Все его соратники были скованы тяжелыми наручниками. Сзади к шее каждого был приставлен силовой меч или цепной клинок. На полу лежало несколько неподвижных тел. С самого Медузона сорвали боевой шлем, и в ноздри ворвался сильный запах крови. Темная лужа, растекшаяся по полу зала, касалась его наколенников. На него смотрело израненное лицо, пылающее бессильной яростью. И оно казалось старше, чем он помнил.

— Вы ублю… — попытался выкрикнуть Мехоза, но тяжелый удар заставил его замолчать, и он повис на своих цепях.

Остальные воины Десятого, отчаянные, несмиривишеся, гневно сверкали глазами.

— Где ваш главарь? — прошипел Медузон, сильно наклоняясь назад, чтобы подняться с коленей.

— Всему свое время, — ответил ему резкий, скрипучий голос.

Военачальник сумел немного повернуть голову и увидел край клинка погребального меча, чашка эфеса которого была сделана из посмертной маски какого–то несчастного воина. Меч легко мог рассечь его шею одним ударом, но Шадрак подозревал, что честь убийства будет принадлежать не нынешнему хозяину клинка.

— Узнаешь его? — спросил огромный чемпион, державший в своих руках жизнь Медузона. — Один из ваших… в прошлом.

Шадрак стал смотреть прямо перед собой, чтобы больше не давать повода для издевательств.

Впереди стояла фаланга Сынов Хоруса. Взрывозащитные двери уже были подняты, и свет из арки обрисовывал верхние части их брони.

Послышались неторопливые размеренные шаги.

Грохот боев между кораблями постепенно утихал.

Фаланга разошлась, и на свет вышел воин — капитан, судя по знакам отличия. Обритый наголо, пышущий агрессией, он походил на борца.

— О, — заговорил Тибальт Марр, — как я ждал этой встречи!

Боевая броня капитана была покрыта вмятинами и царапинами, выдавая закаленного вояку. Шрамы являли собой карту болезненных испытаний и конфликтов. Холодный взгляд словно искал возможности заполучить новые почетные отметины. Он улыбнулся, а потом сильно ударил Медузона в левый висок.

Зал померк, окутанный внезапно воцарившейся темнотой.