— Ты не можешь так поступить, Ayг.

— Так будет лучше. Шадрак мог привести нас полному уничтожению.

— Он сплотил легион и дал нам надежду.

— Извини, Горан.

— Не называй меня так. Я отрекаюсь от нашей дружбы и братства. — Он сплюнул на палубу, и сгусток зашипел, разъедая металл. — Мне надо было пресечь все это еще на Льяксе. Ты изменился.

— Верно. Я стал сильнее. Плоть слаба.

— И ты тоже, — бросил Горан, стараясь вложить в слова как можно больше желчи.

— Мне действительно очень жаль. Но легион должен выжить.

Горгонсон даже не успел дотронуться до своего болтера, как Бессмертный рассек его надвое.

В капитанской рубке Ауга окружала толпа бесплотных фигур.

Боргус и Яккус возражали против неожиданного отступления. Оба сердились на железных отцов. Странные неполадки в их пусковых отсеках помешали им присоединиться к Медузону на борту «Последователя Луперкаля», и теперь они требовали объяснений. Ayг не потрудился ничего объяснить. Промолчали и бестелесные облики железных отцов, вызванных на неожиданный совет.

Ayг просто смотрел, как гололитические изображения любого из несогласных капитанов тускнеют, подавляемые их железными отцами.

Боргус не собирался уступать без борьбы и повернулся, чтобы взглянуть в лицо неизвестному оппоненту, прежде чем его изображение рассыпалось и исчезло.

А вот Яккус, как предполагал Ayг, мог стать более податливым, поняв, насколько ненадежной стала его позиция. Остальные офицеры быстро подчинились, и лишь некоторых пришлось взять под стражу. Ayг собирался впоследствии объяснить им необходимость чрезвычайных мер. И убедить, что он действовал в силу веских причин. Логических причин. Легион должен выжить.

Если бы только Медузон мог это понять, а не продолжать свою самоубийственную вендетту, гоняясь за Тибальтом Марром…