— Ну… хорошо, — киваю, а затем иду за Элеонор наверх по лестнице. Она ведет меня в свою спальню, которую практически не использовала ни по одному из ее назначений. — Рад, что ты вернулась.

Она закрывает за собой дверь.

Теперь стоит и смотрит на меня.

И молчит.

— Элеонор? — произношу я в попытке разбудить ее.

— Мой месячный цикл не нарушался ни разу за всю мою жизнь, — выпаливает она. — Всегда ровно двадцать восемь дней. Всегда!

— Типы ты заболела?

Она усмехается. А я отгоняю от себя ту мысль, что атакует мой мозг.

— У меня задержка.

Сглатываю.

Я прекрасно понимаю, что она пытается мне рассказать.

— В нашем мире, — она улыбается, — я сказала бы что-то вроде: «Дорогой, я была у врача».

И я сажусь на кровать. Вернее даже, падаю.

Как-то… странно это всё…

— Ты побледнел, — замечает она.

— Правда? — вопрос риторический. Мне нехорошо, и я это знаю. Первая мысль: «Эбби точно меня бросит!» Вторая… — Не обязательно ведь я отец, верно? Бруно тоже с тобой спал, и…

— То время, когда я могла залететь, приходится именно на те дни, когда я была только с тобой. И тот единственный раз, когда ты в меня кончил. Помнишь?

Я помню. Она даже тогда испугалась. Говорила, что может забеременеть.

Я помню это…

В горле сушит.