Подцепляет одежду Элеонор кончиком ножа и разрезает ее.

Обнажает ее великолепную грудь и совершает глубокий вдох, глядя на соски.

— Ты так прекрасна, когда нага, — играет желваками. — Есть в тебе что-то, красотуля. Не знаю, что это… но есть.

Лезвие касается нижнего края грудины, и он вспарывает ее грудную клетку, слушая хруст костей. Затем запускает в грудную полость руку и извлекает сердце. Бросает его в сторону.

— Передай Маркусу привет, — шепчет ей, наклоняется, слегка касается ее губ своими.

Медленно и нежно целует.

И затем вонзает серебряный нож в себя.

Рычит, стиснув зубы, и резко вспарывает свою грудь, как только что сделал это с Элеонор.

Нож бросает в траву — больше он не понадобится.

Левой рукой оттягивает ребра, а правой хватается за свое сердце.

Понимает, что это нужно сделать быстро.

— Если уж я оставил друга, то не для того, чтобы свой зад спасти, — цедит он сквозь зубы. — Увидимся на Колесе Сансары, Майки.

И вырывает свое сердце.

Его начинает покачивать так, словно он пьян. Все еще понимая, что нужно делать, Хейзел погружает сердце в грудную полость Элеонор, и даже видит, как тут же начинают срастаться сосуды.

А затем, улыбаясь, он наблюдает, как темная пелена поглощает Элеонор с вывороченной грудной клеткой в свои недра. Затем эта пелена поглощает и весь мир, и он не слышит ничего, кроме ударов сердца. Своего сердца. Но уже не в своей груди.

Так, стоя на коленях, Хейзелсмоук и совершает последнюю попытку сделать вдох, но у него не выходит.

И Лифхай, Древняя Волчица, с улыбкой принимает душу старого оборотня…

Глава 39. Императрица

Глава 39. Императрица