— У меня нет номера, — ответил я и послушно показал запястье. Зай кивнул.

— Да, неплохо. И номер удалили… Как же они позволили тебе сюда лететь?

— Я свободен… я сам решил.

— Свободен? — Зай-зай вскинул брови, — любопытно. А зачем тебе эта свобода, двести восемнадцатый? Для чего?

— Просто чтобы жить, — ответил я неуверенно. Зай-зай кивнул.

— Ясно… ты изменился, двести восемнадцатый. Возмужал, окреп.

— Да, я изменился…

«а вот вы — не очень», — хотел я добавить, но постеснялся. Зачем я разговариваю с ним? Но и бежать глупо… у меня уйма времени. Не соберут же они так быстро целый отряд,чтобы меня поймать. А Зай-зая я смогу обезвредить в любой момент.

Сзади послышался звук, я обернулся. Два охранника у двери, направленное на меня оружие — незнакомое, мгновенно я выхватил минипралль и выстрелил…

Слишком поздно. У меня хорошая реакция, но — слишком поздно… Тяжелое, плотное ударило в живот и грудь, швырнуло меня назад, даже не больно — только очень горячо, нестерпимо, и перед глазами все поплыло и погрузилось во тьму.

— Я так и полагал, что ты выживешь… квиринский агент.

Боли не было. Совсем. Только скованность, будто я пришпилен к ложу булавкой. Где-то в районе желудка. И еще руки. Ах да, руки действительно привязаны ремнями. И ноги. А это ощущение — просто рана.

Рана уже заживает. Уже все в порядке, наверное. Если и боли я не чувствую. Ну что ж, это понятно… Наносистема остановила кровь, залатала порванные сосуды — а может, и сердце? Может быть. Пока сердце не билось, взяла на себя снабжение мозга и важнейших органов кислородом. Если прошли сутки, то наверное, уже все должно быть в порядке. Разве что шрам остался.

И Зай надо мной, с его бровями.

И конечно, нет ни маяка на шее, ни серва. Ни малейшей возможности послать сигнал бедствия. Ну ничего, выкрутимся.

— Я не агент.

— С этим мы еще разберемся.

Он нагнулся и отстегнул ремни. Я осторожно поднял руки… так, вроде все нормально, двигаются. Зай тут же нацепил мне наручники на запястья. Не наши силовые, а нормальные железные наручники. С зубьями. И затянул. На болевой грани. Знаю я эти штучки — если дернешься, станет хуже.

— Встать. Без фокусов.