Легионы крыс бегали по нему, придавливая его к полу, появился кролик и забрался внутрь его головы, хозяйничая в лабиринтах мозга…
Комплейн со стоном проснулся, пораженный чудовищностью своего сна. Вокруг по-прежнему было темно. Легкие были совершенно чисты, руки и ноги не болели. Он осторожно встал.
Закрывая фонарь, чтобы он давал как можно меньше света, Комплейн подошел к двери и выглянул в коридор. Повсюду перед ним расстилалась глубокая пропасть. Он осторожно выскользнул и справа нащупал в темноте ряд дверей. Светя фонарем, он увидел, что стоит на влажных Плитах. Теперь он знал, где находится. Это подтверждала и звенящая пустота в ушах. Гигант принес его туда, где находилось то, что Роффери назвал морем. Зная уже, где находится, Комплейн осторожно зажег свет. Море исчезло. Он подошел к краю колодца, в который упал Роффери, но он был пуст и почти сух. Роффери не было и следа. Стены колодца блестели, увешанные кровавыми гирляндами ржавчины. В теплом воздухе дно колодца быстро просыхало.
Комплейн повернулся и вышел из зала, следя, чтобы снова не вызвать эхо. Он направился к лагерю. Влажная почва прогибалась под его ногами. Он осторожно обошел остатки глонов предыдущего сезона и добрался до дверей лагеря.
Он громко засвистел, гадая, кто сейчас стоит в карауле: Мараппер? Вантадж? Фермур? Он думал о них почти с любовью и повторял в душе старую поговорку Кабин: “Лучше дьявол известный, чем неизвестный”. Сигнал его остался без ответа. Комплейн вошел в комнату, но она была пуста. Все ушли, и он остался один в Бездорожьях…
Комплейн потерял голову. Он испытал уже слишком много: Гиганты, крысы, кролики — это он еще мог вынести, но не страшное одиночество Бездорожий. Он Метался по комнате, пиная потрескавшийся пол и ругаясь, потом выбежал в коридор и, воя, начал продираться сквозь заросли.
Чье-то тело обрушилось на него сзади, и Комплейн рухнул наземь, отчаянно сопротивляясь. Чья-то рука энергично закрыла ему рот.
— Перестань орать, идиот! — рявкнул ему в ухо чей-то голос.
Он перестал вырываться — в слабом свете, падающем на него, он увидел склоняющиеся над ним три фигуры.
— Я… я думал, что потерял вас, — сказал он и вдруг заплакал. Плечи его дрожали, а по щекам текли слезы.
Мараппер закатил ему звонкую пощечину.
4
Путешествие продолжалось. Они яростно корчевали глоны и брели вперед, осторожно преодолевая темные участки, где не горел свет и не было глонов. Они пересекали полностью разоренные районы, где двери были повыломаны, а в коридорах лежали груды разбитых предметов. Все живые существа, которых они встречали, были боязливы и по возможности избегали встреч. Впрочем, их и было-то немного — какой-то дикий козел-отшельник и жалостные группки полулюдей, которые, едва Вантадж хлопнул в ладони, в страхе убежали. Таковы были Бездорожья, и в их пустоте чувствовались столетия молчания. Совершенно забытые Кабины остались где-то далеко за ними; они забыли даже о своей туманной цели, ибо действительность, постоянно подвергая испытаниям их выносливость, требовала полной концентрации их внимания.