Сейчас, после внимательного осмотра, было видно, что она потеряла к ним интерес.

— Наконец-то мы схватили нескольких из вас. Вы доставили нам массу неприятностей. Теперь вас подвергнут пыткам, потому что нам нужны конкретные сведения. А может, вы хотите рассказать все добровольно, прямо здесь?

Голос ее был холоден и равнодушен. Было ясно, что пытки являются обычными средствами, применяемыми к людям их сорта.

Первым заговорил Фермур.

— Ты добрая женщина, и мы просим тебя избавить нас от пыток.

— Я не хочу и не должна быть доброй, — ответила она, — а что касается моего пола, то это не должно интересовать вас. Я — инспектор Виан, и допрашиваю всех пленников, доставляемых сюда. Самых упрямых мы пропускаем через специальные шестерни. Вы, как отъявленные мерзавцы, не заслуживаете ничего лучшего. Мы должны знать, как добраться до предводителя вашей банды.

Мараппер широко развел руками.

— Поверь, мы ничего о нем не знаем, — сказал он. — Не знаем мы и о мерзавцах, которые ему служат. Мы не имеем с ним ничего общего, а наше племя живет за много палуб отсюда. Я смиренный священник и ни в коем случае не посмел бы лгать.

— А ты, я вижу, скромник, — сказала она, воинственно выдвинув вперед подбородок. — А что вы делаете так близко от Носа? Разве вы не знаете, что наш район опасен?

— Мы даже не догадывались, что находимся так близко от Носа. — ответил священник. — Глоны были очень густые, а мы пришли издалека.

— А откуда вы, собственно, прибыли?

Это был первый вопрос, который задала им инспектор Виан. Независимо от того, обращалась ли она к ним или слушала ответ, девушка в сером мундире не удосуживала их взглядом. Они были для нее никем, просто сворой согнанных вместе собак; как люди они для нее не существовали. Они лишь составляли незначительную деталь какой-то хрупкой, требующей решения проблемы.

По мере того, как продолжался допрос, она начала терять уверенность, что они члены какой-то банды. Банда эта, как следовало из ее слов, совершала налеты ка Нос с базы, расположенной далеко, и все это происходило в то время, когда имелись другие, гораздо более важные проблемы.

Разочарование Виан, вызванное тем, что они представляли для нее гораздо меньший интерес, чем она предполагала, сделало ее еще холоднее. И чем больше нарастал этот холод, тем разговорчивее становился Мараппер. Его буйное, легко возбудимое воображение, подсовывало ему бесчисленные видения, из которых неизбежно еледовало, что эта суровая женщина одним движением пальца может отправить их в Долгое Путешествие. В конце концов, он выступил вперед и положил руку на ее стол.