— Вода, — сказал он.

— Вот-вот, — позлорадствовал Биссонет. — А полчаса назад это был «ветер». А десять минут назад — «покрывало». А спустя пять минут это будет нечто не произносимое вслух в приличном обществе. Что мешает вам обозвать эти штуковины «светильниками» и никогда впредь к данной теме не возвращаться?

— Это не вода, Тьмеон, — настаивал Кратов. — Вода течет. Вода холодная. А это иное.

— Вы еще приведите ему химическую формулу, — съязвил Биссонет. — Если вспомните…

— Это течет, — промолвил Тьмеон. — И оно холодное.

Кратов с кряхтением поднялся и подковылял к «светильнику». Приблизил руку. Ладонь уловила ток прохладного воздуха.

«А если потрогать?» — подумал он бесшабашно.

— Не следует касаться, — сказал Аафемт. — Сначала будет гореть рука. Потом все остальное. Потушить нельзя. А Знающему это не нужно. Ведь он Чужой и не возродится после смерти.

Кратов пошарил в карманах брюк и к своему удивлению нашел непонятно как очутившееся там металлическое стило. Осторожно погрузил его кончик в трепетавшую субстанцию. Отнял стило — свет медовой струйкой потянулся за ним.

— Не понимаю, — сказал Кратов. — Это не горение. Ясно хотя бы потому, что у меня обостренная реакция на всякие экзотермические процессы. Но и не люминесценция. Кончик стила уже разрушился. Что-то наподобие ультрахолодной плазмы. Вялотекущая аннигиляция.

— Выбросьте, — сказал Биссонет равнодушно. — Вдруг ваш приятель прав и эта дрянь хуже напалма?

— Это вода, — раскачиваясь из стороны в сторону, заговорил Тьмеон. Она течет, но вверх. Она холодна, но это холод смерти. И нет сосуда, чтобы удержать ее. Наступит день, и вода просочится до самого верху. И затопит собою весь мир и растворит его в себе. И рухнут строения, и растает слово, и закружится водоворот. И не станет никого, но все возродятся.

— Ну, а дальше? — спросил Биссонет.

Кратов транслировал его вопрос Тьмеону.

— Это все, — гордо произнес Аафемт и умолк.

— Изустная мудрость, — прокомментировал ксенолог. — Речения, цитаты. Местная Дхаммапада.

Кратов подобрал камешек и не глядя метнул его в темное жерло колодца. Камешек сгинул без звука.

— Как долго нам идти?

— Чужие могут вернуться в любое время, — отозвался Тьмеон. — Видящие Внутрь могут подниматься вечно.

— Дурацкая планета, — досадливо сказал Биссонет. — Дурацкий контакт. Троглодиты на руинах Колизея. Вдобавок ко всему, чокнутые троглодиты. И ненормальные ксенологи, жаждущие с ними общения… Мы можем ползти по этой идиотской спирали километры и километры книзу и ничего не узнаем. Как можно изучать их систему понятий, когда она меняется каждые четверть часа?!