Тьмеон прикрыл глаза.
— Это мы, — сказал он торжественно. — Какими мы становимся после утраты телесной оболочки. Наше имаго.
— Отчет Хоффмана-Элула, — быстро сказал Биссонет. — Верования Аафемт о посмертном воплощении. Продолжайте, Кратов!
— Ты покажешь нам Мерцальника? — спросил Кратов.
После продолжительной паузы Тьмеон сказал:
— Покажу. Но Мерцальники обитают очень высоко. Мы еще не вошли в пределы их владений. Нужно подниматься.
— Куда еще подниматься? — заволновался Биссонет.
— Успокойтесь, — сказал Кратов. — Подниматься — в смысле опускаться.
— Ваш разум темен и дик, — продолжал Аафемт. — Он исполнен варварских иллюзий. Вы не видите Истиносвета. Вы не рождены Видящими Внутрь. И Знающий не знает, и Странный не свят. И вы умрете без надежды, и оболочка ваша истлеет, и дух ваш не испытает имагопревращения…
— Но Видящие Внутрь пришли к Чужим и повели их за собой, — напомнил Кратов. — Затем ли, чтобы уличить их в невежестве?
— Видящие Внутрь ожидали, что пришедшие сверху родственны пришедшим снизу. Ожидания не оправдались. Но Чужие сами последовали за Видящими Внутрь. Быть может, они сумеют приобщиться к Истиносвету?
— Пришедшие сверху, пришедшие снизу… — задумчиво проговорил Биссонет. — Что вы об этом думаете, Кратов?
— Я думаю о другом, — сказал тот.
— Нет того, чего нет, — монотонно вещал Тьмеон, не заботясь о том, слушают ли его. — Нет прошлого, ибо оно ушло. Нет будущего, ибо оно не наступило. Нет постоянного, ибо все меняется. Вы ищете законов и правил. Но правило заключается в том, что нет закона. А закон гласит, что нет правил.
Биссонет оскалился и, припадая на поврежденную ногу, подковылял к дышащему смрадом жерлу колодца. Шумно вздохнул, носком ботинка столкнул туда ноздреватый осколок стены. Прислушался — колодец молчал.
— Я уже делал это, — сказал Кратов. — Может быть, Бог с ними, с Мерцальниками?
Биссонет молчал.
— Я устал. Вам жутко интересно, что ждет нас дальше, и вы готовы переть до конца, как носорог. Но подумайте и обо мне. Я рядовой плоддер. У меня голова трещит от напряжения. Я пытаюсь понять этого чудака и ловлю себя на том, что точно так же пытаюсь понять и вас. Два языка перепутались в моих мозгах. Либо я заговорю на смешанном жаргоне, либо свихнусь. Я никогда не был ксенологом и не хочу им быть. Прошу вас, вернемся!
— Вот уж теперь-то нет, — пробормотал ксенолог.